— Господи! — выдохнула Калерия Ивановна, подхватила тряпкой кофейник и быстро удалилась, бубня под нос: — Дурацкие речи! Вот ведь какие соседи, не то чтобы утешительное какое слово сказать, посочувствовать, разбередят раны пуще! — и плакала в комнате навзрыд, причитала, захлебываясь обидой.
Виктор поспешно звенькнул стаканчиком о графин, булькнула вода, запахло валерьянкой.
— Выпей, мама. Успокойся. Не выходи больше на кухню. Я сам все сделаю.
— Сам, сам! Тебя и в воскресенье дома не бывает. Я одна, я никому теперь не нужна.
— Что за вздор ты говоришь, мама!
Овдовела Калерия Ивановна два месяца назад. Скончался Николай Демьянович скоропостижно от кровоизлияния в мозг. Все не верилось, что несчастье не приснилось во сне, все ждала она, вот вернется Николай Демьянович, и они с ним решат то-то и то-то…
— Боже мой, боже мой! — причитала она и укоряла покойного мужа: — На кого же ты бросил, Коля, свою наседочку? Осталась я, как в чистом поле под проливным дождем, и не к кому мне притулиться!
«Виктор все у жены, у сына, бегает к Антиповым семь раз на дню, носит бутылочки из консультации, — рассказывала она покойнику в тяжких мыслях о переменах, происшедших без него: — Нина снова у своих живет, поехала прямо из родильного дома. Виктор ее привез на такси, сам нес ребеночка. Ну, где она хочет, пусть там и живет. Так ведь, Коля? Не нужны мне без тебя ни дети, ни внуки. Ах, Коля, Коля! Не успел ты порадоваться внуку. Столько лет ждали! Отразился на Нине неожиданный удар, твоя смерть, разрешилась Нина не в срок, не доносила. Но мальчик, говорят, здоровенький, длинненький, в мать. Я его еще не видела, и не хочется…»
— Ох, Коля, Коля!
— Мама, перестань, прошу тебя.
— Молчу, молчу! Пожалуйста! Я же вижу, что мои слезы тебя раздражают. Я могу и совсем замолкнуть. Навеки. Для кого мне теперь жить на свете?
— Для меня, мама.
— У тебя своя семья, ребенок, жена. Вот что, Витя. Отвези меня навсегда к Степаниде. Доживу последние свои дни в деревне, в том доме, где я родилась. — И от этой мысли, пришедшей на ум лишь сейчас, Калерия Ивановна заплакала еще горше. — Занимайте обе комнаты, одна будет детская, живите, я не стану мешать вашему счастью.
— Какому счастью, мама? Нина не хочет возвращаться сюда.
— Почему это не хочет? Как это не хочет! У вас ребенок. Она подумала об этом? Опять ее прежние фокусы? Потребуй, чтобы она вернулась!
— Она подала заявление о разводе. Я уже дал свое согласие.
— Господи, Виктор, ты ненормальный! Ты тряпка! Как же будет расти ваш сын?
— Многие так растут, мама. И ничего, вырастают. Не я первый, не я последний. Помнишь, вы с отцом говорили мне?
— Нашел чем попрекать! Ты память отца не трогай! — гнев высушил моментально слезы Калерии Ивановны, глаза ее загорелись негодованием, щеки подобрались. — Жена твоя ненаглядная, имея развод, потребует жилплощадь, и ей присудят. Отдадут комнату ей и ребенку, а мы с тобой будем ютиться в этой. Какая же она нахалка! Не позволю! Я ответственная съемщица! Я к юристу пойду!
— Никуда тебе не нужно идти, мама. Нина не претендует на твою жилплощадь. Освобождается комната в их квартире, ее отдадут Антиповым. Поэтому и необходимо поскорее оформить развод.