Вместо этого Мия ощутила губы подруги на своей шее, и по спине пробежали мурашки.

– Ты всегда можешь вылезти из ванны, – пробормотала Эш. – Если она недостаточно большая.

– Через минуту… – Мия скривилась, когда Эш начала массировать особо напряженные мышцы. – Богиня… продолжай…

– Что-то ты вся на взводе, милая.

– Тяжело, знаешь ли, быть самой разыскиваемой убийцей во всей республике.

Еще один поцелуй. Легкое покусывание мочки уха. Шепот Эш: «Я помогу тебе расслабиться». Мия почувствовала, как ее руки медленно скользят к груди. Пальцы щекотливо пробежали по гладкой коже. Дыхание Мии участилось, в животе все затрепетало, по телу вновь прошла дрожь. Кожа покрылась мурашками, с губ сорвался тихий вздох. Эш ласкала губами ее шею, руки девушки гуляли по телу Мии: одна, дразня, водила по затвердевшему соску, другая плавно и мучительно вырисовывала спираль, опускаясь ниже. Ниже. По ребрам, сантиметр за сантиметром, по напряженному животу, легонько обводя пупок кругами аркимических разрядов.

– Еще? – прошептала Эш, коснувшись губами ее уха.

Мия задумалась, правильно ли это. Где-то внутри нее затесалось чувство вины – то ли из-за безочажного юноши на палубе наверху, то ли из-за ссоры с братом, или от мысли, что не стоит потакать своим прихотям в водах столь опасных. Но тут рука Эш погрузилась в воду, и внутри Мии загорелось пламя, растопив все опасения, когда она ощутила нежнейшие прикосновения между своих ног.

Потрясающие.

Умопомрачительные.

– Еще, – выдохнула Мия.

Эш подняла вторую руку и запустила пальцы в волосы девушки. Мия застонала, когда Эш оттянула ей голову, заставив подругу – безоружную, с поднимающимся от кожи паром, с подрагивающими ногами, – сесть прямо. Губы Эш вновь прильнули к ее шее, а рука между ног Мии начала двигаться твердыми, уверенными кругами, наигрывая мелодию, которую так хорошо знала ее возлюбленная. Мия со вздохом отклонилась, схватила волосы Эш в кулак и прижала девушку сильнее к своей шее. То, что Эш прижималась к ней, полностью одетая, в то время как ее подруга была обнажена, ощущалось как некое запретное наслаждение. Мия предоставила себя в полное распоряжение возлюбенной, содрогаясь всем телом.

– Твою мать, – выдохнула она, двигая в такт бедрами. – Твою мать.

– Еще? – прошептала Эшлин ей на ухо.

Губы щекотали ей кожу.

Зубы покусывали шею.

Пальцы выплясывали на плоти.

– Еще, – взмолилась Мия.

Эш принялась за работу обеими руками – сзади и спереди. Мия выгнулась и впилась пальцами в ягодицы девушки. Пальцы Эшлин поглаживали, сжимали, пели на ее клиторе. Время будто замерло и воспламенилось в свете черного солнца. С губ Мии срывались несвязные вскрики, глаза закатывались, а касания возлюбленной возносили ее все выше, в полет; каждая ласка, каждое движение притягивало ближе к темному самосожжению.

– Да, – выдохнула Эшлин.

– Да, – простонала Мия. – О да. Да.

Она откинула голову, загоревшись огнем, – рот открыт, каждая мышца напряжена и поет от блаженства, каждый нерв объят пламенем. Руки Эшлин продолжали творить магию, продлевая сотрясающее, пульсирующее наслаждение. Мия закричала, прижимая Эшлин ближе к себе, ее обмякшее тело била дрожь, в легких не хватало воздуха, а в жилах – крови.