Движения Эшлин замедлились – сладкая и нежная пытка, – пока Мия не остановила ее своей рукой.
– Хватит, – выдохнула она. – Богиня… хватит.
Губы Эшлин изогнулись в улыбке, и она вновь легонько укусила Мию за шею.
– Никогда, – прошептала девушка. – Ни-ко-гда.
Она плавно поднялась и протянула Мие руку.
– Пойдем со мной, красавица.
Глава 16. Буря
Буря разразилась спустя пару часов.
Они лежали в объятиях друг друга в каюте Мии, прижимаясь телами, в то время как снаружи гремел гром, океан ходил ходуном, а «Дева» подскакивала на волнах. Мия радовалась непогоде; гром и завывания ветра были такими громкими, что заглушали крики Эшлин. Держать равновесие в нарастающей грозе оказалось нелегкой задачей, но решимость помогла девушкам справиться. На полу, у стены, в гамаке. Наконец, тяжело дыша, они сплелись в нем блаженным клубком. Теперь гамак покачивался в такт движениям корабля, а не их тел, дерево вокруг них истошно стонало.
Волосы Мии взмокли, кожа Эшлин была скользкой от пота, запах девушки витал в воздухе, словно сладчайший парфюм. Мия ощущала ее вкус на губах вместе со сладостью сигарилльной бумаги, пьянящей теплотой серого дыма на языке.
– Я не чувствую ног, – пробормотала Эшлин.
Мия рассмеялась и вытащила сигариллу изо рта.
– Я не виновата. Это ты молила о продолжении.
– Не смогла удержаться, – Эш прильнула к ней. – И ты любишь, когда я умоляю.
Да поможет ей Богиня, но это правда. Несмотря на усталость, одной лишь мысли об этом было достаточно, чтобы по спине Мии вновь прокатилась волна дрожи. Сладкая покорность Эш в ее руках, медовое ликование, которое она испытывала, когда девушка таяла от ее прикосновений. Это опьяняло. Ресницы Мии затрепетали, губы расплылись в улыбке, выдыхая дым с ароматом гвоздики. Девушка в ее руках принадлежала ей и только ей.
По правде говоря, можно было бы предположить, что Мия и Эшлин сделаны из одного материала. Пламенная, свирепая парочка, ведомая отмщением, хитрая и жестокая, пожалуй, даже озлобленная. Но Эш становилась другой, когда они оставались наедине. Мягче. Шелковой на фоне стальной Мии. Барьер, который она возводила перед окружающим миром, рассыпался пылью. Эту свою сторону Эш показывала только ей – как секреты, которые нашептывают во тьме, не произнося при этом ни слова. Язык нежных вздохов и понимающих взглядов, мягких губ и ласковых прикосновений.
В иллюминаторе сверкнула молния (стекло заменили, когда они пришвартовались в Уайткипе). В небе, затянутом черными тучами, пророкотал гром. Однако Мия по-прежнему чувствовала три солнца, следившие за ними, словно свинцовую тяжесть на своих плечах, болезненную пульсацию в черепе. Ненависть, подпитываемую ненавистью.
Мия провела пальцами по гладкому изгибу бедра Эшлин, поднимаясь к спине, и почувствовала, как девушка трепещет и вздыхает в ее объятиях. Она была настоящим чувственным пиром, это точно. Красивая, изящная, золотая. Но взгляд Мии невольно возвращался к татуировке, нарисованной на коже ее возлюбленной. К карте, которую та украла по распоряжению кардинала Дуомо. Она изображала тропу, извивающуюся через серповидный горный хребет; все указания были написаны на древнеашкахском языке. Присмотревшись к чернилам, Мия рассмотрела пункт назначения между соблазнительными впадинками на пояснице Эшлин. Обозначен он был мрачным и ухмыляющимся черепом, что не сулит им ничего хорошего, когда они найдут эту загадочную Корону Луны.