Инстинктивно она вскочила с места, выставила вперед руки, громко скомандовала:

— СТОЯТЬ!!!

Стена скрипнула еще раз, накренилась. Трибуны стихли, все уставились на девочку.

— НЕ СМЕЙ!!! — прокричала она еще строже.

Темное море морока замерло, чуть приподнялось, вздыбилось в центре. Катина стена еще раз качнулась, и завалилась вперед, обдав впереди сидящих зрителей серебристыми искрами. Одна за другой рушились защитные стены болельщиков. Белые и зеленые камешки в недоумении повисли над их головами. Счетчик очков растерянно моргнул и замер. Жуткая субстанция побледнела, потеряла плотность и, словно живая, мыслящая, сникла.

— Катя-я! — пискнула рядом Ярушка и потянула за рукав. — Ты что творишь… Наших же сейчас накажут…

— Ты что, это не видишь? — Катя тыкнула пальцем в медленно колыхавшееся море.

Ярушка непонимающе на нее уставилась, одними губами произнесла: «что?» и пожала плечами.

Судьи ударили посохами и остановили игру. Морок, сворачиваясь в клубок, уменьшался, стекая вновь в руки английских шептунов.

— Прошу подойти старших игроков, — возвестил Сытень.

От англичан отделилась тонкая высокая девушка, мягко передвигаясь, подошла к судьям. От аркаимцев — высокий парень с бритой головой. Пока судьи тихо совещались, игроки ожесточенно жестикулировали, Енисея и Олеб мрачно поглядывали в зал. Один Истр не унывал, широко улыбался, поглядывая то на замерший счетчик, то на соперников.

— Эх, — простонала Ярушка, — сейчас или игры скажут пропустить, или еще как накажут… Опять Кубок англянам достанется.

— У нас это называется дисквалификацией, — пробубнила Катя, садясь на свое место и оглядываясь по сторонам — все, кто не смотрел на арену, пялились на нее, кто волком, кто радостно хихикая.

— Хорошее слово. Длинное…

— Прости.

— Да чего уж там, — Ярушка расстроено махнула рукой.

— Може, утопить ее, чтоб не мучилась? — донеслось до нее справа: это старик-аркаимец сверлил ее взглядом. — Умом, чай, девка тронулась.

Катя замерла.

— Да не тронулась она, дедушка, — вздохнула, впрочем, не очень уверенно, Ярушка, — Не местная она.

— Шпиёнка?!

— Гостья…

Катя прошептала старику:

— Простите…

Вперед выдвинулся волхв Сытень:

— Решением Судейского собрания Игра не засчитывается, — гул недовольных голосов. — Новая игра состоится через два дня в аглицкой стороне, — радостные возгласы англичан подхватили голос волхва. — Виновницу сего бесчинства, — Катя затаила дыхание, вцепилась в Ярушкину руку, — решено наказать примерно, но после расспроса. Для чего отдать ее на суд Верховному волхву.

При этих словах Катя побледнела, а Ярушка, наоборот, облегченно выдохнула:

— Повезло!

— То есть? Меня под суд, а я ж не виновата! А ты говоришь — повезло…

— Не голоси, — она встала и подтолкнула ее в строну выхода, — повезло, потому что, Верховный волхв — это Стар.

По безлюдным улицам Аркаима Катя медленно плелась за Ярославой к Стару.

Предстояло объяснение, а она сама уже не была уверена в том, что видела:

— Понимаешь, словно море печали, густое, тягучее, людей поглощало. Неужели не видела?

Ярослава только мотнула головой.