Вначале шли молча. Катя чуть впереди, Антон на полшага отставал от нее.

— А чего ты не спрашиваешь, как мы сюда добрались? — нарушил неловкое молчание Антон.

— Так как вы сюда добрались? — Катя сорвала травинку, внимательно начала ее изучать, будто ничего интереснее в жизни не видала.

— Я — верхом!

Катя удивленно на него посмотрела, для чего, правда, пришлось бросить свое интересное занятие.

— Я ж обещал, что задержу ребят, вот. Я, типа, ногу подвернул сильно. Правда Афросий, гад, предлагал меня бросить там.

— Так подвернул или «типа» подвернул?

— Говорю ж — «типа»! — он забежал вперед и теперь шел спиной вперед, на несколько шагов опережая Катю.

— Все хотел рассмотреть твои глаза, — улыбнулся он. — Вот, знаешь, странное дело, лицо помню, а глаза — нет.

Он остановился и взял Катю за плечи:

— Дай посмотрю, пока светло, какого они у тебя цвета.

— Серые, — буркнула Катя и попробовала легонько отстраниться. Антон только крепче сжал ее плечи.

— Не, не серые, — он прищурился, подбирая слова. — Они цвета Темзы на рассвете.

Катя с силой повела плечами, высвобождаясь. Обогнула его, снова пошла впереди:

— Не знаю, не бывала.

— А я в Лондоне много раз был, — задумчиво обронил Антон.

Они дошли до реки. По ее зеркальной глади скользило несколько припозднившихся рыбацких лодочек. Откуда-то издалека доносилась грустная песня, про любовь да про разлуку.

— Красиво здесь, да? А что это за место такое? — снова прервал молчание Антон.

— Это Аркаим.

Глаза у него расширились, и чуть не выпали из орбит:

— Реально? Тот самый?!! — Катя кивнула. — Ого! Жаль, в телефоне батарейка сдохла, фотки бы сделать! — с тоской в голосе проговорил он.

— Слушай, Антон, — она впервые назвала его по имени, и ему это понравилось. — Что дальше делать? Рано или поздно твои фокусы раскусят, Афросий и Шкода меня схватят, посоха у меня нет, бабка эта ваша меня прикончить велела… Что делать? Есть идеи?

Антон молчал. Он об этом не думал. Вообще, он редко принимал самостоятельные решения — чаще всего за него все решал отец. Если они и были, эти самостоятельные решения, то скорее не сами по себе, а вопреки желанию отца, назло ему. Вот и со Шкодой он связался назло.

А Катя сейчас спрашивала у него, как у взрослого… Не хотелось выглядеть в ее глазах несерьезно:

— Ну, какое-то время можно и пофинтить, — не придумалось ничего более стоящего. — Вы сколько времени собираетесь быть в Аркаиме?

Катя повернулась к реке:

— Не знаю… Мне маму найти надо здесь.

— Она, что ли тоже тут?! Это хуже, — Антон присел на траву, Катя устроилась чуть поодаль.

Теперь ему хорошо был виден ее профиль. Он невольно залюбовался, так она была хороша: большие и светлые глаза, такие открытые и наивные, мягкая полуулыбка, золото волос. И еще ей очень шла эта странная старомодная одежда.

— Ребята, кстати, до сих пор не поняли, что мы в прошлое попали, — Антон улыбнулся, но улыбка получилась какая-то безрадостная, — бабка эта, Ирмина, на связь не выходит…

— Да? — Катя оживилась. — А чего ж ты сразу не сказал?!

— Ну, вот сейчас говорю, какая разница… Это тебе хорошо, что она на связь не выходит — нас не дергает, а я вот думаю — как мы без нее отсюда выбираться будем? Ну, то есть если она и вправду поверит, что посоха у тебя нет, и это чертово зеркальце не заработает больше?