Аркадий Ильич попросил Никиту снова пересказать Станиславычу свою историю. Тот выслушал внимательно и сказал:

— Никита Сергеевич, желательно, чтобы жена ваша немного побыла еще у этих козлов мелких, которые ее сцапали.

— Почему? — вскинулся Никита. — Да ведь они же и убить могут.

Аркадий Ильич поморщился и сказал:

— Никита, вы его слушайте, Станиславыч, как всегда, дело говорит. Ничего эта шантрапа супруге вашей не сделает — они же надеются за нее деньги получить. А то, что она у них побудет да поволнуется, мне кажется, только пойдет ей на пользу. Насколько я мог понять из ваших слов. Если вы раньше времени кинетесь ее освобождать, это может стать известно.., белым, — он с усмешкой кивнул на шахматную доску, — и мы утратим такое ценное позиционное преимущество. Кроме того, вы можете не беспокоиться — мы проведем финальную часть партии очень быстро, скорость в нашей игре решает все. Наши действия должны быть неожиданными, а значит — молниеносными.

А вам, Никита, я советую пока побыть у меня в гостях. Так будет для вас безопаснее.

Никита понял, что на время предстоящей операции Михайлов помещает его под почетный арест в своем замке. Хоть сегодня он Никитой доволен, но хочет подстраховаться, не допустить вольной или невольной утечки информации. Что ж, он уже сделал свой выбор.

Тем временем Станиславыч поднял на хозяина глаза и сказал:

— Аркадий Ильич, нам в этой операции Шаман нужен.

Его слова прозвучали не как совет или предложение, а как констатация факта, как признание печальной необходимости.

Михайлов помрачнел.

— Ох, не люблю я с ним связываться. Но ты прав, без него не обойтись. Свяжись с ним.

Станиславыч воспринял приказ спокойно — как будто его попросили принести кофе или узнать курс валют на бирже. Он ненадолго вышел из кабинета в свою комнату, где хранились его бесценные архивы и — уступка времени — хороший компьютер. Через пять минут он вернулся с листком бумаги в руках. На этом листке был записан номер мобильного телефона, за который один человек расстался с жизнью, а другой получил двадцать тысяч долларов.

— Что вы так долго? — шепотом спросила Надежда.

— Все надо сделать тщательно, чтобы взрыв не пошел верхом. Аккуратно все внутри взорвется, и все.

— Неужели и стены рухнут? — сомневалась Надежда.

— Там видно будет. — Он опять исчез.

На часах у Надежды было около трех.

Человек в штатском, «отец солдатам», связался по мобильнику с полковником Медвидем.

— Все в порядке. Кассету он получил, просмотрел, теперь думает, как наши требования выполнить. Пока мы отбой дали. Баба-то цела?

— Ладненько, приглядим. Виктор, — крикнул его собеседник в глубину комнаты, — поди проверь бабу эту, как бы со страху раньше времени не окочурилась.

— Чего ей будет среди ночи-то? — недовольно произнес его гориллообразный подчиненный, но пошел.

У запертой двери бывшего овощехранилища дремал часовой, но от резкого удара под ложечку мигом проснулся.

— Как там?

— Да все тихо, куда она, запертая, денется.

— Впусти меня и снова закрой.

— Ну вот и все. — Алексей подошел к Надежде, которая усиленно боролась со сном, сидя на ящиках. Настало такое время ночи, что организму срочно требовалось только спать, все страхи отошли на второй план.