Лена тоже пока не стреляла, хотя из ее длинноствольного ружья уже можно было попробовать достать немца, однако сержант Серова, видимо, достаточно трезво оценивала свои возможности, у нее ведь не было моих имплантов и вычислителя.

Ведущий пятерки пикировщиков перевернулся через крыло и с воем устремился вниз, почти отвесно падая на окопы бойцов майора Егорова. Еще метров двести… Пора!

Двенадцать и семь десятых миллиметра – очень неприятный калибр для любого самолета, тем более для уже прилично устаревшего к началу войны пикирующего бомбардировщика Ju-87. Из трех выпущенных мной пуль одна попала в мотор, не повредив, впрочем, ничего критичного, а вторая в кабину. Вычислитель почти сразу окрасил метку вражеской машины в серый цвет – пилот был убит или тяжело ранен.

Я не стал наблюдать за дальнейшей судьбой подбитого самолета и навел пулемет на следующего противника. Очередь! Мимо! Заметив, что с ведущим что-то не так, пилот второго пикировщика дернул самолет в сторону, и пули ушли в пустоту. Очередь! Везению немца можно было только позавидовать. Два попадания, и ни одного опасного! Тем не менее, от атаки пилот «штуки» отказался, прервав пикирование раньше времени и сбросив бомбы куда придется. Полученные повреждения вполне оправдывали его выход из боя, чем немецкий летчик и воспользовался, заложив вираж и со снижением и устремившись на север. Летел он как-то неуверенно. Видимо, что-то в системе управления все же вышло из строя.

Пока я возился с везучим немцем, третий пикировщик успел сбросить бомбы и начать выход из пике. Краем сознания я отмечал, что Лена тоже ведет огонь, но попаданий в самолеты противника вычислитель пока не фиксировал.

Стрелять вслед третьему немцу я не стал – он был временно не опасен, а вот четвертый «юнкерс» получил свое. Видимо, Великий Вселенский Генератор Случайных Чисел решил отыграться на нем за везение товарища. Крупнокалиберные пули разбили двигатель. Самолет вспыхнул и взорвался в воздухе, не успев упасть на землю.

Видя судьбу товарищей, пилот замыкающего Ju-87 решил не испытывать свою удачу. Он успел перевернуться через крыло и начать пикирование, но почти сразу прервал атаку и сбросил бомбы, стремясь облегчить самолет.

Маркеры системы наведения почти сошлись на немецком бомбардировщике, когда его метка неожиданно мигнула, окрасилась желтым и почти мгновенно стала пепельно-серой. Двигатель пикировщика остановился. Из-под капота ударило пламя, охватывая огненным коконом кабину, и горящий самолет с каким-то жалобно-возмущенным ревом устремился к земле, где уже горели чадными кострами искореженные обломки двух его собратьев с черными крестами на крыльях и фюзеляже. Новая вспышка и гулкий удар взрыва добавили к этой композиции еще один колоритный фрагмент. Сержант госбезопасности Серова сбила свой первый вражеский самолет.

Красноармейцы сто тридцать третьей дивизии, выскочили из окопов и, как дети, прыгали и кричали «Ура!». Вместо чреватой большими потерями бомбежки они получили незабываемое зрелище избиения ненавистных немецких «лаптежников», чьи атаки наводили ужас и заставляли вжиматься в землю, не зная, станет ли следующая секунда последней в твоей жизни.