Я знал о приближении самолетов, но появились они все равно внезапно, выскользнув из-за кромки леса. Каждый Ил-2 нес три стокилограммовых бомбы, способных при взрыве в нескольких метрах от танка серьезно его повредить, пробив осколками броню. При прямом попадании танк, естественно, был обречен.

«Мессершмитты» в своей любимой манере атаковали сверху, но илы не обратили на них никакого внимания – они уже встали на боевой курс. В драку с мессерами ввязались ЛАГГи.

Меня прямо тянуло к пулемету, но бросить управление боем в самый ответственный момент я позволить себе не мог. Немецкие танкисты на несколько секунд растерялись. Их строй дрогнул и потерял монолитность. Бомбы падали рядом с танками. Прямых попаданий я не видел, но и без них экипажам боевых машин приходилось несладко. Близким разрывом перевернуло T-III. Многие танки получили повреждения ходовой и беспомощно остановились. Я не стал дожидаться окончания работы илов и давать немцам возможность прийти в себя. Мои бойцы давно разобрали цели и ждали только приказа.

– По танкам противника, огонь!

Темный от дыма и пыли воздух прорезали десятки огненных росчерков, бравших начало на опушке леса и в левофланговых окопах полка майора Егорова. Спустя пару секунд такой же огненный дождь обрушился на немецкие танки с правого фланга.

– Заряжай! – неслись справа и слева от меня команды первых номеров расчетов. Вторые номера уже вставляли в переведенные в вертикальное положение пусковые трубы гранатометов новые кумулятивные выстрелы.

Режим дополненной реальности фильтровал дымы, и поле боя представало передо мной в виде предельно четкой картинки, где каждая цель имела свой статус, а ее цвет показывал степень полученных повреждений. Сводная статистика высвечивалась внизу-справа, и, судя по приводимым вычислителем цифрам, на данный момент полностью потеряли боеспособность тридцать девять из семидесяти танков противника. Еще пятнадцать машин имели различные повреждения, но продолжали вести бой.

Все-таки я, пожалуй, несколько переоценил врага. Избиваемые одновременно с обоих флангов и с воздуха, немцы дрогнули и впали в панику. Никакого строя уже не было, и уцелевшие танки хаотично маневрировали среди горящих машин, ведя огонь без всякой системы и стремясь как можно быстрее покинуть поле смерти, на котором их полк попал под перекрестный огонь.

Видя происходящее на поле, немецкая пехота, подбадриваемая рвущимися в кронах деревьев минами, тоже начала отход из леса, пусть и сохраняя порядок и дисциплину.

Бойцы гранатометных рот продолжали сосредоточенно расстреливать пытающиеся отступать немецкие танки, и в какой-то момент я понял, что они прекрасно справятся и без меня.

Единственным местом, где враг очевидным образом одерживал вверх, было небо над полем боя. Три ЛАГГа и один мессер уже горели на земле, а два оставшихся наших истребителя оказались в безнадежной ситуации. Выходить из боя они не стали, чтобы дать возможность уйти илам, а выдержать противостояние с десятью противниками были не в состоянии.

Пока я бежал к броневику, мне не давала покоя мысль, почему мессеры продолжают крутиться над полем боя. Потом я понял. Добив ЛАГГи, они собирались помочь своим отступающим танкистам. Две пары немецких истребителей вывалились из свалки и со снижением устремились к дымящимся позициям майора Егорова. Над полем боя висела густая завеса дыма и пыли, сквозь просветы в которой пилотам мессеров не так просто было сориентироваться в обстановке, но они справедливо сочли главной опасностью для своих танков бьющие с флангов странные яркие трассеры, напоминающие в полете снаряды «небельверферов» в миниатюре.