Он задумчиво посмотрел на серое низкое небо, и было что-то мечтательное в его взгляде.

— Вы тут давно работаете? — заинтересовалась я.

— Всю жизнь, как после института пришел, так и остался. С какими людьми пришлось общаться… Нигде больше таких не встретишь.

— А что, доктора тоже… участвовали? — я запнулась, не зная, как назвать то, что он описал.

Лукулловы пиры и оргии?

— Ну так медицинскую этику к нам завезли на несколько десятилетий позже… — туманно ответил Давид, выщелкивая следующую сигарету. — Помню, пришла ко мне одна дамочка, истеричка и дура, но до того красивая, что из-за нее били друг другу морду такие серьезные люди, что я их имена даже сейчас назвать не могу.

— Ого… — я затушила сигарету в высоком вазоне из гипса и поплотнее закуталась в плед. Было прохладно, но прерывать разговор и возвращаться в кабинет не хотелось. Там начнется обычная беседа с психологом — про меня да про меня. Гораздо интереснее послушать чужие истории.  — А нормальных пациентов у вас не было?

— Как же, были… — Давид выбросил окурок, но тоже не торопился в тепло. Стоял, покачиваясь с пятки на носок, смотрел куда-то поверх кустов.

— Как они относились к местным оргиям?

— Ну… — он усмехнулся. — Однажды привезли девочку из очень высокопоставленной семьи. Там были свои правила: в школу, из школы — с охраной, гулять только с нянькой. Она надеялась вырваться, когда ей исполнится восемнадцать, но отец сказал — нет. Не для того он цветочек растил, чтобы какой-нибудь прохвост ее обрюхатил. Но природа всегда возьмет свое... Девочка та влюбилась в семейного шофера, молодого парня сразу после армии. Как уж — не знаю, но стали они тайком встречаться. Любовь-морковь, гормоны-бури, отец, разумеется, все узнал и парня выгнал.

— И она попала к вам?

— Не-е-е-ет… — Давид усмехнулся. — Не так все просто. Парнишка тот поклялся, что найдет способ быть с ней рядом, но у него, разумеется, не получалось. С той поры к девочке мужчин младше шестидесяти не подпускали.  Парень, однако, был смышленый, клятва опять же… И он умудрился как-то встретиться с младшей сестрой ее отца. В те времена незамужняя дама двадцати пяти лет считалась перестарком, неудачницей, а тут парень готов жениться — конечно, семья благословила их брак. Увы, девочка увидела своего нового дядю только на свадьбе… Он даже словом не успел с ней перемолвиться — она сбежала с торжества и незамедлительно наглоталась таблеток.

— Ох! Ромео и Джульетта! Письмо не дошло, он выпил яд…

— К счастью! — поднял палец вверх Давид. — На страже любви у нас теперь стоит современная токсикология, так что ее откачали и направили к нам. Отец подсуетился, чтобы не сдали в «настоящую психушку».

— И что, и что? Они потом были вместе? — подпрыгнула я на цыпочках.

— Нет, парня закатали в тюрьму по мелочи, чтобы под ногами не мешался, а девочка…

— Девочка? Здесь? В юдоли разврата?

— Ну, это сейчас у нас мужской контингент в основном пенсионный, с неврологией лежит. А тогда было полно молодых нарциссов да истериков. Они-то умеют ухаживать — как в сказках! Девочка не устояла. Раз не устояла, другой…