«Девушка по соседству» весьма далека от глупой, сопливой сентиментальности «Медленного вальса в Сидар-Бенд» и от безобидных, героических махинаций в «Золотом дожде». Возможно, поэтому Кетчам и неизвестен широкому кругу читателей, которые ориентируются на списки бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Но мне кажется, что без него наш литературно-читательский опыт был бы беднее. Он настоящий бунтарь и хороший писатель, один из немногих вне круга избранных, кто действительно что-то значит. Книги Джима Томпсона продолжают печататься и читаться, тогда как многие авторы из круга избранных его времени давно позабыты и больше не переиздаются. Думаю, то же самое произойдет и с Джеком Кетчамом… но мне бы хотелось, чтобы это случилось при жизни автора, а не посмертно, как было с Томпсоном. И настоящее издание, которое, несомненно, обратит на себя внимание читателей и критиков, наверняка этому поспособствует.

Когда я наконец сообразил, о чем говорит мой тринадцатилетний сын, я сказал: без проблем, я легко подберу тебе пару отличных шлюшек. Может быть, даже великолепных.

– Пап, ты чего… – сказал сын и смущенно умолк. Сперва я не понял, что его так смутило, и только потом до меня дошло. Я давно не смотрю телесериалы, но когда еще смотрел, проститутки не существовали как класс: это было Евангелие от «Неприкасаемых», «Бонанцы» и «Беглеца». Иногда, в совсем уже откровенных сериалах вроде «Пейтон-Плейс», о девице не самого строгого поведения могли сказать, что она «вертихвостка». Сейчас шлюхи повсюду, и их так прямо и называют. То есть мой сын подумал…

– Прошу прощения, – сказал я. – Ты меня не так понял. Это все потому, что ты еще поднимаешься в гору, а я, похоже, уже миновал перевал.

– Все равно не врубаюсь.

Все трое моих детей хорошо пишут, и всем троим нравится сочинять истории. Впрочем, это и неудивительно, если учесть возросшее число доказательств того, что таланты передаются по наследству. Хотя в нашей семье нет ничего даже близко похожего на наследственную литературную традицию кланов Бенчли и Чиверов, ниточка все-таки тянется… и, похоже, она всегда пролегает в границах массовой литературы.

Или, выражаясь предельно прямо, в границах бульварного чтива.

Мой отец, моряк торгового флота, регулярно отсылал свои рассказы в журналы вроде «Argosy», и хотя их ни разу не напечатали (во всяком случае, пока он жил с моей мамой; никакого развода не было, просто однажды папа решил, что ему все надоело, и попросту ушел из дома), достаточно часто в уведомлениях с отказами ему писали, чтобы он продолжал свои литературные опыты, и, возможно, в следующий раз его рассказ примут. Это дает основания предположить, что он был на верном пути и мог бы стать профессиональным писателем, если бы приложил чуть больше усилий.