И все же…
«Вот как это произошло».
Это не любовь, но да, детка!
Вечер в Королевском фестивальном зале[119]
Мюриэл Грей интервьюирует Стивена Кинга
Стивен Кинг: Я бы сказал, что фэнтези и вообще выдумка, в особенности такая, где есть атмосфера ужаса, выставляют обыденность в резком, новом свете. И в то же время, если ты можешь поместить историю ужаса в обыденное окружение, сверхъестественное становится более правдоподобным. Я всегда считал, что моя работа в каком-то смысле состоит в сшивании этих двух лоскутов. С одной стороны, у тебя есть все, что реально, обыденно, рутинно. С другой стороны, есть все, что нереально: вампиры, вервольфы и вообще все, чего мы боимся. Я не фрейдист и не очень высоко ставлю фрейдистскую идею символичности, но я думаю, что мы сами – символические существа, мы привыкли обращаться с символами. В вампире мы видим многое, чего мы боимся. В болезнях, стирающих с лица земли все население, мы видим другие болезни, вполне реальные. Мы от этих вещей получаем удовольствие, потому что понимаем: когда закроешь книгу, они исчезнут. По крайней мере до тех пор, пока свет не выключишь, и они, будем надеяться, вернутся. Работа писателя, если он хочет иметь успех, состоит в сшивании этих двух лоскутов, и шов должен быть такой тонкий, чтобы читатель не замечал, когда переходит границу между реальным и нереальным.
Мюриэл Грей: В рамках этой теории есть по-настоящему жуткий вопрос, потому что если это правда… Рэнди из Флориды говорит, будто вы в одном интервью сказали, что у вас какая-то дегенеративная болезнь глаз, которая приводит к слепоте. Я этого не знала. Он говорит, что его очень огорчила эта новость, и он хочет узнать, что вы по этому поводу делаете. Это все правда?
Стивен Кинг: Купил себе собаку! [смех] Эта болезнь называется «дегенерация желтого пятна», она наследственная, и у меня она есть. Пока что я вижу очень неплохо. Будем жить, пока живется, неизвестно же, что может случиться – можете мне поверить, по ужасам я эксперт. Не будем слишком волноваться по поводу глаз. Но эта болезнь у меня действительно есть. Связана с сильной близорукостью – я без этих штук не слишком хорошо вижу. Ну, а может, ничего еще не будет, да? Слышу в зале нервный смешок.
Мюриэл Грей: И неудивительно. Вот еще один вопрос, присланный по электронной почте: «Можете вы себе представить, как это – не писать? И если бы вы не писали, что бы вам хотелось делать?» Видимо, играть в крикет…