— На счет «три» подняться! Раз…
Видно, у конвоя математика в большом почете. Уже на счет «два» Гривенник вскочил на ноги и, вцепившись в тачку, заторопился дальше.
Штольня располагалась немного в стороне, на краю поляны. Фартовый сделал один шаг, потом второй, такой же короткий, и оказался у входа. Из пещеры дохнуло колодезным холодом. Пора! Отшвырнув тачку, он, пригнувшись, метнулся в штольню. Услышал, как позади заторопился Гривенник. Еще один шаг, и пещера проглотила беглеца, даже не поперхнувшись.
Послышалась короткая автоматная очередь, приглушенная стенками штольни. Обернувшись, Фартовый увидел, как Гривенник, вскинув руки, подался вперед корпусом, как если бы кто-то очень сильно толкнул его в спину, и упал, едва шагнув в сумрак штольни.
Глава 17 БЕЗ РУЗВЕЛЬТА
Надо признать, что Жора Гуньков, он же Георгий Фартовый, не просто так стал законником и одним из паханов лагеря, спрятанного в лесах Свердловской области. Дураком он никогда не был и, наверное, немало порадовался бы, узнав, насколько точно удалось ему просчитать одно из решений самого товарища Сталина. И черт его знает, доложи об этом своевременно великому вождю кто-нибудь из его окружения и прибавь к этому тот факт, что именно этот самый Фартовый и разработал план массового побега и похищения алмазов, не удавшийся буквально из-за мелочей, какое решение принял бы лучший друг советских физкультурников. Конечно, он вряд ли поменял бы местами гражданина Гунькова и товарища Абакумова, но, может, и задумался бы о том, а не зря ли такой талант топчет зону.
Но чего не случилось, того не случилось. Да и план Фартового находился еще на стадии самых общих размышлений, когда Верховный вернулся из Ялты в Москву.
Столица встретила его теплом. С окон соскребали наклеенную крест-накрест бумагу. Теперь она была без надобности — бомбежки даже ближних тылов были крайне редкими, а те немногие самолеты, что все-таки прорывались через линию фронта, как правило, оказывались сбиты зенитками и истребителями.
Автомобиль Верховного, не сбавляя скорости, мчался в Кремль. Иосиф Виссарионович, следуя многолетней привычке, разместился на заднем сиденье, рядом с ним, за водителем, сидел его секретарь Поскребышев. Сталин выглянул в окно. На всем протяжении пути, выстроившись вдоль дороги, его встречали солдаты НКВД, чьи суровые напряженные лица демонстрировали полную готовность любой ценой выполнить возложенные на них обязанности. А вот за их строем, всего-то на расстоянии нескольких метров, существовала другая жизнь, и Сталин иногда замечал обращенные к машине улыбки девушек.
— Поехали на ближнюю дачу, — неожиданно произнес Иосиф Виссарионович.
— Слушаюсь, товарищ Сталин, — быстро отозвался шофер, притормаживая, чтобы развернуться.
Повернувшись к секретарю, Верховный приказал:
— Как только прибудем, пригласите ко мне Абакумова.
— Слушаюсь, товарищ Сталин, — произнес Поскребышев.
Отодвинув занавеску, Сталин посмотрел во двор. Территория дачи была очищена от снега, дорожки посыпаны желтым песочком, а близ дома, оставляя следы на жухлой прошлогодней траве, важно шествовали три большие вороны, солидно покачиваясь с боку на бок.