— Вижу, что ты все продумал.

Фартовый довольно заулыбался:

— Я об этом уже давно думаю, как только первую машину заприметил. Чекисты ничего просто так не делают. Они через нашу зону золотишко перевозят. Лучшего места для перегрузки и не придумаешь. Сам посуди, тут такая охрана, что никто посторонний и не подсунется. За забором, да еще за колючей проволокой! Это лучше всякого Гохрана будет.

— Надо обсудить со своими, — задумчиво протянул Рука. Идея побега все более вдохновляла его и выглядела вполне реально. Помнится, в штрафбате и похуже было, но ничего, как-то выкарабкался.

— А сам-то ты что думаешь?

— Попробую уговорить.

— Ночью надо бежать. Тогда верняк!

— Только как ты думаешь до золотишка добраться? Эти парни тоже не дураки, а потом, на поясе у каждого из них по противотанковой гранате.

— Как только начнется заварушка, мы их просто перестреляем, — горячо заверил Фартовый. — А если все-таки рванут гранатой, так золото от этого не испортится.

— Верно, не испортится. И когда ты думаешь начать? — настороженно спросил Рука.

— А чего тянуть-то с хорошим делом? — радостно спросил Фартовый. — Как только следующая машина прибудет, груз привезет, а потом другая приедет его забирать, тогда и начнем.

Дело было стремным. Конвойная рота не будет стоять на месте, полоснет из всех стволов, да так, что чертям станет страшно! Половина навсегда успокоится еще до того, как первая группа прорвется через ограждение.

— Да ты не дрейфь, — нажимал Фартовый. — Все будет путем! Я провода натянул. Как соскочим, нас на воле пригреют. Золота там столько, что на несколько жизней хватит, — вспыхнули азартом глаза Жоры.

— Мне бы одну хорошо прожить, — задумчиво протянул Ваня.

— Ну так что скажешь?

— Хорошо, ждем груз, — не без колебания согласился Рука.

Спал Степан Куприянов всегда очень чутко. Достаточно было человеку задержать на нем взгляд, как он тотчас просыпался. Возможно, кого-то удивил бы подобный феномен, но сам Степан относился к этому совершенно спокойно, считая, что направленный взгляд столь же материален, как, к примеру, вода или свет. Вот и сейчас, даже пребывая в глубоком сне, он вдруг ощутил нешуточную опасность. Подсознание, которое продолжало бодрствовать даже во время сна, подсказывало ему, что какая-то серьезная опасность находилась очень близко. До нее можно было дотянуться ладонью и подушечками пальцев почувствовать ее горячее дыхание. В какой-то степени Степан обладал врожденным чутьем на опасность и теперь, вытянувшись на лежанке, ощущал ее каждой своей клеткой. Приоткрыв глаза, Куприянов увидел, как Коробов извлек из кобуры его «ТТ», поднес к глазам, вчитываясь в дарственную надпись на стальной пластинке. Затем привычным движением отстегнул магазин и вставил свой, после чего аккуратно убрал пистолет на место.

Куприянов старался не шевелиться и через прищур глаз наблюдал за тем, как Коробов приблизился к спящему Сидорчуку. Заглянув в его безмятежное лицо, он некоторое время вслушивался в его дыхание. Затем подошел к Куприянову. Степан прикрыл глаза. В нем сработал мощный природный механизм спасения. Почему-то верилось, что если он вдруг сейчас откроет глаза, то, возможно, это будут последние мгновения в его жизни. Простояв над ним несколько секунд, Коробов направился к своему месту. Стараясь не шуметь, он поднял шинель и укрылся ею с головой. Через полуоткрытые глаза Степан видел, как майор, ворочаясь, некоторое время не мог уснуть. А затем вдруг успокоился и засопел негромко и размеренно.