Он был частью стекла. Потому что внутри пустого пьедестала вообще ничего не было. Меч упал к моим ногам вместе с обломками витража. Он тоже был из хрусталя, длиной примерно футов в пять. Он был невидим, так как был частью стекла, и то, что я разбил его, высвободило оружие, так хитро скрытое в открытом месте.

По изящному лезвию стекал голубой свет. В глубине хрусталя горели голубые огни. Я наклонился и поднял меч. Рукоятка была теплой и живой.

Меч под названием Ллир в моей левой руке, стальной меч в правой. Я выпрямился.

Парализующим холодом повеяло на меня. Я узнал этот холод.

Поэтому я не обернулся. Я сунул стальной меч себе под мышку, выхватил из-за пояса Хрустальную Маску и надел ее, а затем вынул Жезл Власти.

Только тогда я повернулся. Странное сверкание дошло до меня сквозь маску, искажая то, что я видел. Маска странно изменяла свойства света, но у нее было свое назначение. Она была фильтром.

Матолч уже не шевелился. Медея барахталась на полу рядом с ним, пытаясь подняться на ноги. Темные волосы ее развились в беспорядке. Лицом ко мне стоял Лоррин, человек-камень, и только глаза его были живыми на неподвижном лице.

Он не отрываясь смотрел на Эйдерн, чью изящную маленькую головку я теперь видел. Она стояла спиной ко мне, капюшон ее был откинут на плечи.

Лоррин сморщился, жизнь уходила из него. Тело его текло как вода.

Он упал.

Он был мертв.

Затем медленно-медленно Эйдерн повернулась ко мне.

Она была крошечная, как дитя, и лицо ее было детским, маленьким, округлым. Но я не видел его черт, потому что даже сквозь Хрустальную Маску меня жег ее взгляд Горгоны.

Кровь заледенела в моих жилах. Медленная волна ледяной воды начала накатываться на меня, заставляя цепенеть мозг и ссыхаться тело.

В глазах Горгоны горел мрачный огонь.

Смертельная радиация была в этом взгляде, то, что ученые Земли называют смертельной дозой облучения. Только сумасшедшие мутации, которые создали Эйдерн, могли вызвать к жизни эту кошмарную шутку биологии.

Но я не упал. Я не умер. Радиация проходила через фильтр и становилась безвредной, уничтожаемая вибрационными токами маски, которая сейчас была на мне.

Я поднял Жезл Власти.

Красное пламя вырвалось из него. Алые, ликующие языки потянулись к Эйдерн. Пламя дотянулось и упало на нее, как огненные кнуты, хлеща по телу, выжигая пятна на этом холодном, детском лице.

Она отшатнулась назад, все еще пытаясь сжечь меня своим убивающим взглядом.

Вместе с нею шаг за шагом отступала Медея. Они двигались к своему подножию большой лестницы, которая вела к Окну Ллира.

Огненные языки хлестнули Эйдерн по глазам.

Она повернулась и, спотыкаясь, стала бежать по лестнице. Медея на секунду задержалась, отчаянным жестом подняв вверх руки. Но на лице моем она не прочитала пощады. Тогда она тоже повернулась и бросилась вслед за Эйдерн.

Я бросил на пол бесполезный стальной меч. С Жезлом в левой руке и хрустальной игрушкой, именуемой мечом Ллира, в правой я последовал за ними.

Когда нога моя стала на первую ступеньку, фиолетовый воздух вокруг меня неожиданно задрожал. Сейчас я уже почти жалел, что призвал Ллира на помощь, чтобы уничтожить губительную силу Медеи. Потому что Ллир пробудился и наблюдал перипетии борьбы, то есть был предупрежден.