От картины действительно веяло жутью, чему способствовали и цвета. Что она означает? Что там, на картине, происходит? Понять что-то определенное Иван не смог, но с одним он был согласен: Еве на это смотреть не стоит. Возможно, таким способом подсознание готовит его к смерти?

Иван с усилием отвел взгляд от картины, заглянул в нижний ресторан. Вода заполняла его верхний ярус. Либо Иван задержался дольше, чем ему кажется, либо вода прибывала еще быстрее, чем они с Грэгом считали.

Иван поспешил наверх.

Грэг уже разбудил Анну. Они сидели в обнимку, Анна сонно жмурилась, Грэг поглаживал ее по спине, по животу, что-то приговаривая.

Он встретился взглядом с Иваном.

– Я хотел разбудить Еву.

– Ничего, я сам…

Иван опустился на колени перед Евой, потормошил ее. Как ему ни хотелось будить ее медленно и нежно, сейчас против них играло время.

– Где вода? – спросила Анна.

Иван переглянулся с Грэгом и догадался, что тот не очень-то хочет говорить правду. Но Анна встанет и через пару секунд увидит уровень. Смысла говорить неправду не было.

– Нижний ресторан затоплен наполовину, – сказал Иван.

– Что? – Анна села, сон ушел окончательно.

Открыла глаза Ева. Грэг положил Анне на плечо руку.

– Успокойся. Все подготовлено. Мы разбудили вас в последний момент, но времени, поверь, достаточно… Спешить нам точно некуда.

Если Анну это успокоило, то ненамного. Поглаживая живот, она засуетилась, и Грэг смотрел на нее с виной во взгляде. Ева казалась спокойнее, она ничего не спросила, только посмотрела на Ивана, и он сказал:

– Пора подниматься выше. У нас все готово.

Минут через пятнадцать все были готовы. Выглянув в окно, Иван помедлил, подал знак, и они покинули ресторан «Высота». Ненадолго они задержались на смотровой площадке – здесь было удобно рассмотреть уровень воды.

Иван почувствовал, что Ева хочет что-то сказать, посмотрел на нее.

– Так странно, – заговорила она. – Если забыть, что вода поднялась так высоко… Кажется, что мы посреди широкого озера, на таком странном корабле. И что это в порядке вещей.

Никто не отреагировал на ее слова. Они знали, что именно находится под водой. Иван приобнял Еву, мягко увлекая ее. Ему казалось, что сквозь шум ливня он улавливает шуршание воды, затопляющей рестораны. Вода все ближе, ближе, и крепнет ощущение, что она просто отрежет пути к отступлению.

Они задержались на этаже, где располагалась блочная. Кое-как устроившись, ждали, оттягивали момент, когда придется выйти на открытую площадку, под дождь.

Спустя несколько часов вода оставила за собой сантехнический этаж и перешла к этажам, занимаемым передающими станциями.

Еще через час они перебрались на площадку.

Это казалось растянувшимся во времени кошмаром. Они забирались все выше и выше. Расстояние между площадками было практически одинаковым – по двадцать пять метров, и каждый раз они будто сдавали очередной рубеж, очередную крепостную стену, углубляясь к сердцевине осажденного города, где отступать уже станет некуда.

Через день после ухода из ресторана они поднялись на следующую открытую площадку диаметром два метра, теперь высота достигла четырехсот двадцати метров. Грэг предложил Анне и Еве соорудить в антенной части на лестнице нечто вроде гамака, но женщины отказались, решив выйти на открытую площадку. Внутри, в узком пространстве, их душила клаустрофобия. Еще неделю назад Грэг отыскал дождевики и материал, с помощью которого они с Иваном планировали соорудить небольшой навес – неважная защита от ливня, но лучше, чем ничего.