– Грэг, – сказал Иван. – Ты… подстрахуешь Еву.

– Не волнуйся. Мы заберемся. Крысы не смогли бы, а мы сможем.

Иван полез наверх, проверяя каждую скобу. Расстояние показалось ему неодолимым. Ему не было тяжело физически, его мучила мысль, как этот путь преодолеет Ева? С животом, в ее теперешнем состоянии?

Площадка. Почти четыреста восемьдесят метров над землей, которую давно залила вода. Полкилометра! Иван глянул вниз, улыбнулся. Вряд ли с такой видимостью они хорошо рассмотрели его лицо, но он постарался, чтобы от него исходила уверенность. Иначе нельзя. Ева должна одолеть эти два с половиной десятка метров.

Иван привалился спиной, выждал минуту, отдыхая. Он привязал конец веревки к скобам, плотно обмотал руку, подал знак, что готов. Он видел, как Анна помогла Еве, подсадила ее. И Ева начала подъем.

– Давай, моя хорошая, – прошептал Иван. – Давай, родная.

Ева продвигалась не намного медленней, чем сам Иван. Она старалась. Вскоре Иван отчетливо различал ее лицо. Напряженная, сжимает зубами нижнюю губку. Метров за десять до площадки Ева остановилась, наверное, передохнуть, глянула вверх, улыбнулась.

Ивану захотелось плакать, такое его переполнило счастье. Она была его женщиной, она была рядом, и она забиралась к нему! Они вместе, по-прежнему вместе, несмотря на все катаклизмы – крупные, случившиеся с миром, или же собственные, локальные: собаки, банда, секта в метро, погони, Всемирный Потоп.

Еще немного, и Ева забралась на площадку к Ивану. Он обнял ее, она прошептала:

– Осторожней, милый, свалимся. Вот так, в обнимку. Мне ведь нельзя падать.

– Я не дам тебе упасть. Обещаю.

Ева застонала, хватаясь за живот. Схватки. Снизу поднималась Анна, за ней – Грэг. Иван придержал Еву, размышляя, привязать ли ее или просто держать. На площадку забралась Анна, за ней Грэг втянул рюкзак с едой.

– Привязывай Еву, за ногу и руку, – сказала Анна, принимаясь за дело. – На всякий случай.

Покончив со страховкой, Анна присела так, чтобы Ева могла положить ей голову на колени. Анна придерживала ее за плечи. Дождь еще больше ослаб.

– Господи, – прошептала Ева – Начинается…

Иван в отчаянии посмотрел на Анну. Та выдавила улыбку.

– Все будет хорошо. С этим ребенком все будет благополучно, я в другое не верю. Кажется, Еве пора снимать джинсы.

Стараясь не свалиться с площадки, Анна с Иваном подложили под Еву промокшую одежду, одеяло. И раздели ее. Грэг не смотрел на них, следя за водой. Он спрашивал, не нужна ли его помощь, и они просили его не мешать. На этом пятачке все равно не развернуться.

Иван, склонившись над Евой, что-то говорил ей, негромко, ласково, ободряюще. Говорил и сам не понимал смысла сказанного. Он был напуган. Не тем, что она рожала в таких условиях, скорее, своим бессилием – она страдает, а он ничем не в силах ей помочь. Он потерял нить времени, и в реальность его вернул тихий голос Грэга:

– Вода все ближе. Никак не остановится…

Держа Еву за руку, Иван глянул вниз. Дело плохо. Похоже, им понадобится лезть на следующую площадку. Проблема в том, что Ева ее не одолеет. Нести же ее на себе… Иван не был уверен, что справится.