Лишь один раз они разбудили Анну и Еву с определенной надеждой. Ливень ослабел, превратился в дождь, еще сильный, но уже не свирепый, а вода, накрыв застекленный смотровой балкон, задержалась на высоте ста пятидесяти метров. Когда Иван увидел это, он не решился произносить вслух, как если бы опасался вспугнуть удачу, Грэг догадался сам и какое-то время смотрел сквозь прозрачный пол смотровой площадки. Встретившись с Иваном взглядом, Грэг кивнул, и они поняли друг друга без слов.

– Они давно спят, – сказал через полчаса Грэг. – Надо бы им поесть.

– Буди Анну.

Иван подошел к Еве, не спеша, с нежностью разбудил ее. На всякий случай ни он, ни Грэг не обратили их внимания на ослабевший дождь. Ева и Анна заметили это сами, но промолчали, так же, как промолчал Иван, заметив это первым. Они легли спать не в таком подавленном состоянии, как в последний раз, и одно это казалось достижением.

Сейчас этот эпизод вспоминался, как давний сон. Странное ощущение, если учесть, что прошло всего пару дней. Таким же сном, стирающимся все сильнее с каждым часом, выглядела жизнь на станции метро, поход к мегаполису через пустынную, полную опасностей провинцию. Прежняя Жизнь воспринималась, как миф о Сотворении Мира. Да, что-то такое было, но что именно и когда? После застекленного смотрового балкона, после небольшой передышки стихии, ливень опять сорвался с цепи, как бешеный пес, и вода полезла наверх в своем стремлении забрать жизни тех, кто еще ускользал из ее объятий.

Полчаса назад Иван разбудил Грэга, хотя тот сменил его всего пару часов назад. Они договорились, что спать будут от силы несколько часов, а после меняться. Так они страховались от непредвиденных поступков того, кто хранит их жизнь и сон, оставшись наедине со стихией, по сравнению с которой он лишь мелкая букашка, рискующая умереть прежде, чем начнется само противостояние.

Иван убедился, что вода пришла в нижний ресторан, и понял, что дальше ждать нельзя. Кроме Грэга надо будить и женщин.

Или выждать еще немного?

Отчасти они с Грэгом подстраховались. Перенесли немного продуктов и сложили на балконе метеослужбы на высоте чуть менее четырехсот метров, окружность которого не превышала четырех метров. Дальше наверх вела лестница в антенной части, узкой, как штольня, и здесь они сложили одеяла, найденные в подсобках.

В глубине души они знали: им придется подниматься все выше и выше в тщетной надежде победить стихию. Они могли взять продукты, но много ли они унесут с собой, чтобы протянуть дни и дни, если понадобится? Как они выдержат это в антенной части, где невозможно нормально ни лечь, ни сесть? Балконы – узкие, открытые, их заливает, это можно выдержать час-два-три, но что делать, если придется сидеть там неделю? Это не ресторан «Высота», где они устроили себе временное пристанище: одеяла, подушки. Кроме еды они ничего больше не возьмут с собой, ни вещей, ни тем более плиты на аккумуляторах из подсобки нижнего ресторана, что позволяло им готовить, как дома.

Они знали это, хотя никто из них не проронил ни слова на эту тему, и вот момент близился: им придется покинуть ресторан, чтобы вырвать у воды еще несколько дней жизни.