– Ты велела ему перестать причинять мне боль.

Я осторожно киваю:

– Да.

На мгновение она внимательно меня разглядывает.

– Когда ты пыталась мне помочь в последний раз, то швырнула в голову книгу.

Я легонько съеживаюсь.

– Я немного импульсивна.

Она смотрит на капитана.

– Это точно.

Беспокойство грызет меня до костей, как голодная дворняга, в каюте воцаряется тишина. Я, конечно, попыталась выступить против капитана, но она и так уже настрадалась. Даже со всем, что случилось за сегодняшний вечер, не уверена, что снискала от нее мало-мальскую преданность.

Но наконец Рисса кивает:

– Хорошо.

Пока это «хорошо» – все, что у меня есть.

Я выдыхаю, трясу руками, прогоняя дрожь и пытаясь избавиться от болезненной усталости и нахлынувшей тревоги.

– Хорошо. У нас не так много времени до возвращения командира. Нельзя, чтобы кто-нибудь это увидел.

Рисса бросает на меня раздраженный взгляд.

– И как, черт возьми, нам его спрятать?

Я кусаю губу и оглядываю комнату, молясь Всевышним Богам, чтобы не погнулись половицы. Но не могу же я попросту накинуть на него одеяло или запихнуть под кровать! Красные бандиты заметят, если их капитан не выйдет из каюты.

Взгляд падает на стоящий возле стола сундук с золотыми монетами, и в голове тут же вспыхивает идея.

– Есть вариант, – говорю я Риссе. – Одевайся.

Рисса тут же начинает действовать и забирает с кровати платье, а я подхожу к открытому шкафу капитана и вынимаю пару оставленных на полу толстых перчаток. Как только надеваю их на руки, белая кожа меняет цвет, будто ее окунули в чан с золотом.

Поскольку капитан порвал мое платье, я срываю с крючка возле головы короткое коричневое пальто. В отличие от белой кожи и меха, которые превалируют в его гардеробе, на спине пальто и на рукавах большие коричневые перья.

Оно легкое, но на удивление теплое, а пух добавляет еще один согревающий слой. Сзади пальто довольно короткое и не наносит вреда моим лентам, а когда застегиваю спереди пуговицы, придерживает лиф.

Одевшись, Рисса оглядывается.

– Хорошо. Что теперь будем делать?

Я перевожу взгляд с капитана на окна за его спиной. Рисса следит за моим взглядом и качает головой.

– Это невозможно.

– Это наша единственная возможность, – возражаю я. – Нельзя, чтобы его обнаружили в таком виде. Ни при каких обстоятельствах.

Она выдыхает, словно хочет еще немного поспорить, но довольствуется малым и просто что-то бурчит себе под нос. Затем убирает волосы с лица, завязав их, а я тем временем подхожу к кровати и срываю простыни.

Положа руку на сердце, замечу, что Рисса, скорее всего, права в том, что мой план невозможен, но это наш единственный шанс. Мне чертовски повезло, что капитан стоит возле окна, иначе можно было бы и не надеяться. Но даже так слишком высока вероятность, что я не смогу выпихнуть этого ублюдка из окна.

Но я должна попробовать.

Мы с Риссой вдвоем двигаемся как можно быстрее, зная, что время на исходе. Обвязываем петлей две простыни вокруг шеи капитана, а остальное используем как веревку.

Закрепив простыню, я бросаюсь к окну и распахиваю его, благодаря Богов за то, что оно так легко открылось. Теперь в комнату врывается холодный ветер, и на пол падают мягкие снежные хлопья.