Глава десятая
— А что с вороной делать? — спросил Денис.
На протоколе валялась мертвая птица.
— Как что? Выкинуть! — Глазьев взял беднягу за лапки, намереваясь швырнуть в кусты.
— Не стоит. — Тоннер надел кожаные перчатки. — Прикажите слугам, чтоб закопали. А то съест какая-нибудь борзая — и поминай как звали!
Слуг поблизости не было, и Антон Альбертович так и остался стоять с птицей в руке.
«А не эта ли ворона вчера Сашке жизнь спасла?» — подумал Денис. В череде сегодняшних событий он на время позабыл про Тучина. Сашка, Сашка! Интересно, вернулся ли он со своих амуров? Наверняка расстроится, что пропустил анатомический театр. Страсть как любопытен до этаких зрелищ. А так ему и надо! Меньше задирайся да за юбками волочись, тогда везде успеешь.
Денис предполагал, что Тоннер желудок обратно к кишкам пришьет, а доктор просто бросил орган в чрево, как в помойное ведро, взял в руку иглу наподобие портновской, вдел туда толстую нитку и начал крупными стежками стягивать живот.
«Шов больно некрасивый получается, — почему-то расстроился Угаров. — Впрочем, зачем теперь Насте красота?»
Глазьеву надоело держать ворону, и он бросил ее на другой конец стола.
— Птиц летать учите? — сострил подошедший Веригин.
Глазьев хихикнул:
— Отлетала свое. — И пояснил генералу: — Еще одна жертва отравления!
— Все-таки отравление? — обратился Павел Павлович к Тоннеру. Тот кивнул. — Вот черт!
— Осмелюсь спросить, ваше высокопревосходительство, — откашлялся Терлецкий, — как восприняла княгиня известие о смерти мужа?
— Никак, — ответил генерал. Все сразу уставились на него, даже Тоннер. — Не нашел я Северскую.
— Как не нашли?
— В свое имение она не приезжала.
— Может, конюх врет? Или день спьяну перепутал? Может, вчера она лошадь просила? — подал голос Киросиров.
— Я на обратном пути пастуха приметил и расспросил. Он рано утром чагравого мерина видел. Издалека, правда, но говорит, перепутать не мог, Султана знает хорошо. А управляющий, Павел Игнатьевич, крайне взволнован. Поляк-то не врал, княгиня действительно с ним в Петербург собиралась, карета с утра готова. Самое интересное, что еще вчера днем она таких планов не имела! Хотела сегодня с нотариусом встретиться — деловые бумаги какие-то подписать, да гостям вчерашним визиты отдать. Поблагодарить, что на свадьбу пришли.
— Когда княгиня решила в Петербург ехать? — спросил Терлецкий.
— Вечером! Вызвала управляющего, сказала, что дело срочное в столице. С ней, мол, Шулявский поедет и князь. Северский как закричит: «Что я там забыл?» Наотрез отказался. Мол, гостям охоту обещал. А княгиня заявила, что все равно поедет, дело большой доход обещает, и упускать его она не намерена. Василий Васильевич разозлился и дверью хлопнул.
Тоннер не сомневался: Елизавета собралась в Петербург после разговора с Шулявским. Но рассказывать об их тайном свидании доктор пока не хотел. Связана ли встреча под деревом с отравлением — еще вопрос, а на репутацию княгини тень кинет несомненно.
Тоннер поинтересовался у Николая, пришедшего вместе с генералом:
— Шулявский проснулся?