— Он сказал, в лесу нашел. «Посмотри, — говорит, — нет ли среди них векселя, а то я неграмотный!»

— А про вексель Никодим откуда узнал? — удивился Михаил Ильич.

Митя пожал плечами.

— Снова я! — повинился генерал. — На заимке Никодиму сообщил.

— Постойте, постойте, — привстал с места Роос, пролистал назад в блокнотике несколько листков. — Я правильно записал со слов Анны Михайловны? «Никодим письмо послал, что князь белой горячкой заболел», или мне неправильно перевели? Как неграмотный может письма писать?

Этнограф покосился на Лидочку Растоцкую. По просьбе Веры Алексеевны в этот вечер ему переводила она, практиковалась во французском.

— Правильно, правильно перевели, — недовольная, что этнограф все записывает, сказала Анна Михайловна. — Что, в армии, писарей нет? Никодим неграмотным был!

— Я просмотрел бумажки, — продолжил Митя. — Ничего интересного: распорядок дня, куда поехать, с кем встретиться, но писано рукой Елизаветы Петровны. Я ее почерк знаю.

— Я всегда дела с вечера планирую, на листочке записываю и в карман платья кладу, чтоб не забыть спросонья, — пояснила Елизавета Петровна.

— Я удивился, — сказал Митя, — спросил у Никодима, где взял. Тот замялся, сказал, в лесу нашел. Но я по глазам понял: соврал он.

— Дальше что? — поторопил Киросиров.

— Решил проследить, куда Никодим направится. Темно было, дождь хлестал, он хоть и охотник, да меня не заметил. Когда я вслед за Никодимом зашел в дом, платье лежало у него на верстаке. Отпираться было бесполезно, и егерь все мне рассказал.

— Я не поняла. А платье ему зачем было нужно? — спросила Суховская

— Платье Никодиму Настя сунула, чтобы он приодел княгиню перед смертью. Не в сорочке же Елизавета Петровна по полям скакала, — пояснил Терлецкий.

— Так, так, так, — процедил Киросиров. — Получается, вы со вчерашнего вечера знали, что произошло и где княгиня?

— Да, — согласился потупившийся Митя.

— Почему не освободили ее?

— Никодим сказал, что живой ее не выпустит. Раз она Василия Васильевича отравила, он должен отомстить. И добавил: «Зато вы, Дмитрий Александрович, князем станете!»

— Надо было скрутить подлеца! — воскликнул Киросиров.

— Да он с тремя такими, как я, справится! — ответил юноша и тут же поправился: — Справился бы. Я пытался ее спасти! Пытался объяснить ему: «Что толку в ее убийстве, если без векселя меня из Носовки вышвырнут?»

— Свои, значит, цели преследовали, — потер руки Киросиров.

— Тогда Никодим снял кусачки со стены и в подвал ринулся. «Щас, — сказал, — узнаем, где вексель». Я испугался и за ним. Говорю, сам побеседую. Елизавета Петровна спала. Никодим целый день поил княгиню зельем, есть не давал. Я потормошил, она очнулась, заулыбалась. «Митенька!» — говорит. Я спросил: «Вы вексель куда спрятали?», а она в ответ: «В бюро положила» — и снова заснула. Я ее и водой холодной поливал, и по щекам бил. Спит — и все. Я знал, что в бюро векселя нет, но Никодиму не сказал. И слово с него взял, что до утра, пока вексель не сыщу, он ее не убьет. Время пытался выиграть. А утро вечера мудренее…

— Зря, зря не донесли, — стал увещевать Киросиров. — Я бы с исправниками…