Джесси лежала на покрывале, ее мышцы напряглись под замерзшей кожей, она забыла о своем плене и о смерти мужа — по крайней мере, на какое-то мгновение — перед лицом этой новой угрозы. Она чувствовала, как Руфь или какая-то отделившаяся от нее часть, говорящая за Руфь, размышляла: стоит или нет начинать дискуссию по этому поводу. Когда она решила, что не стоит (по крайней мере, не сейчас), Джесси и Женушка Белингейм, обе, вздохнули с облегчением.

«Хорошо, тогда давай поговорим о Норе, твоем консультанте, — сказала Руфь. — О Норе, твоем враче. О том человеке, которого ты стала посещать, когда забросила живопись, потому что некоторые твои картины испугали тебя. Это было тогда, когда сексуальное влечение Джеральда по отношению к тебе начало ослабевать. Уж и не знаю, было ли это простым совпадением. Тогда ты начала обнюхивать воротнички его рубашек, пытаясь уловить запах чужих духов. Ты ведь помнишь Нору?»

«Нора Калиган была сучкой!» — прорычала Образцовая Хозяюшка.

— Нет, — пробормотала Джесси. — У нее были хорошие намерения, я уверена в этом, просто она слишком много хотела знать. И слишком много задавала вопросов.

«Ты говорила, что она тебе очень нравилась. Ведь так?»

— Я не хочу ни о чем думать, — ответила Джесси. Голос ее дрожал от неуверенности. — А больше всего на свете я не хочу слышать эти голоса и разговаривать с ними. Это такое дерьмо.

«Хорошо, но тебе все-таки лучше послушать, — ворчливо ответила Руфь, — потому что ты не сможешь убежать от этого, как убежала от Норы… как ты убежала от меня».

— Я никогда не убегала от тебя, Руфь!

Но, конечно же, она сделала именно это. Просто упаковала чемоданы и уехала из захламленной, но такой гостеприимной комнаты, которую они делили с Руфью. Она сделала это не потому, что Руфь в последнее время стала задавать много ненужных вопросов — вопросов о детстве Джесси, о Черном озере, о том, что случилось на этом озере летом, после того как у Джесси пошла менструация. Нет, из-за этого могла уехать только плохая подруга. Джесси уехала не потому, что Руфь начала задавать лишние вопросы; она уехала потому, что Руфь не прекратила задавать их, когда Джесси попросила ее об этом. По мнению Джесси, это сделало Руфь плохой подругой. Руфь видела линию, которую Джесси прочертила в пыли… но потом все равно умышленно переступила ее. То же самое сделала Нора Калиган спустя много лет.

Кроме того, убегать в таких обстоятельствах просто смешно. В конце концов, разве она не прикована наручниками к кровати?

«Не оскорбляй мои умственные способности, пышечка, — произнесла Руфь. — Твой ум не прикован к кровати, и мы обе знаем об этом. Ты все же можешь убежать, если захочешь, но я советую тебе — настоятельно советую — не делать этого, потому что я — это твой единственный шанс. Если ты будешь просто лежать и думать, что тебе снится дурной сон, потому что ты спишь на левом боку, тогда ты умрешь в этих наручниках. Ты этого хочешь? Это что, твоя расплата за жизнь, прожитую тобой в наручниках, даже…»

— Я не хочу думать об этом! — выкрикнула Джесси пустой комнате.