– И тогда Омер не убил бы ее, – сказал Бовуар.

Слова были произнесены. Никто не возражал. Никто их не оспаривал.

Наконец-то правда вышла наружу.

Лизетт Клутье опустила голову, уронила ее на сердце. А Боб Камерон с широко раскрытыми глазами впитывал услышанное.

– Мне бы следовало догадаться раньше, – тихо произнес Бовуар. – В тот день с телефона Трейси звонили только на два номера. Один ошибочный. Другой – телефон ее отца. Вивьен отправилась на мост встречаться с кем-то, и единственный, с кем она могла договориться о встрече в тот день, был ее отец.

В конечном счете все оказалось так просто. Так очевидно.

– А что насчет Фреда? – спросила Рейн-Мари. И собака опять подняла голову, а потом опустила на лапы. – Почему она его оставила?

– В тот вечер Вивьен никуда не собиралась уезжать, – ответил Арман. – Хотела взять деньги у отца и вернуться домой. И поговорить с вами, – добавил он, обращаясь к Камерону. – Поэтому она никуда не уехала, пока Трейси ездил в художественный магазин. Поэтому не взяла Фреда на мост. Вы ведь не порвали с ней прошлой осенью?

– Нет. Отношения с ней я разорвал после Рождества. Я не мог так поступить с моей семьей.

Гамаш кивнул:

– Я думаю, она искренне верила, что ребенок от вас.

– Хотела сказать вам об этом, – проговорил Бовуар, – узнать, может быть…

– Может быть, я уеду с ней, – закончил Камерон.

Он не сказал им, что ответил бы ей, а они не стали спрашивать.

– Она звонила снова и снова, пытаясь дозвониться до вас, – сказал Бовуар. – Наконец сдалась и отправилась на мост встречаться с отцом.

– Но если она отказывалась встречаться с ним, после того как ушла из дома, то почему согласилась в этот вечер? – спросил Камерон.

– Да, – сказала Клутье. – Деньги можно было переслать на ее счет, как и все остальные. Никакой необходимости встречаться с ним.

– Ребенок, – напомнил им Бовуар. – Это обстоятельство меняло все. Мысль о том, что он родитель, изменяет человека.

Камерон кивнул. Он вспомнил свои собственные опасения, растущие с каждым днем, пока его жена носила первого ребенка. Что, если он станет таким же отцом, каким был его отец? Что, если он будет нетерпеливым? Жестоким. Бешеным.

Что, если он будет лупить своего ребенка? Кулаками. Ремнем. Бейсбольной битой.

– Она чувствовала, что должна встретиться с человеком, который издевался над ней, – сказал Камерон. – Посмотреть ему в глаза. Сказать ему, что думает о нем.

Как он сказал своему отцу все, что о нем думает. Перед рождением своего сына.

Только тогда он понял всем сердцем, что будет любить своих детей, защищать их. Что никогда их не ударит. И так оно и случилось.

– Да, – сказал Бовуар. – Вивьен встретила отца на мосту по одной причине. Чтобы взглянуть ему в глаза и сказать все, что о нем думает. Она должна была сделать это не только ради себя, но и ради своей дочери.

– Но не из-за денег, – сказала Лакост. – Деньги послужили предлогом, чтобы выманить его.

Наступило молчание – кто-то смотрел в пол, кто-то на огонь, кто-то в окно на яркий, веселый день. На три больших дерева, покачивающихся, играющих на ветру.