Жан Ги смотрел на него широко раскрытыми от ужаса глазами.
Еще мгновение – и они оба окажутся в реке. Ледяная вода сомкнется над ними. От холода, шока, бурного течения они не смогут дышать. Их понесет вперед, переворачивая снова и снова. Их тела будут биться о камни и стволы деревьев.
Пока силы не покинут их. Пока дыхание не оставит их. И наконец, пока их не оставит жизнь, когда Белла-Белла пронесет их изломанные тела мимо церкви Святого Томаса. Мимо дома мисс Джейн Нил. Мимо дома Клары. Мимо здания старого вокзала.
Под каменный мост. И наконец прибьет к берегу в излучине реки.
Он не сводил взгляда с безумных глаз Жана Ги, увидел, как шевельнулись его губы. «Анни».
И Арман догадался о том, что собирается сделать Жан Ги.
– Нет, – прохрипел он. – Не смей.
Но Жан Ги посмел.
Он понял, что Арман не в силах удержать его, цепляясь за столбик перил, и разжал пальцы. Отпустил его руку.
Жан Ги Бовуар отпустил руку Армана.
Но Арман не отпустил его. Он сжал руку Жана Ги еще крепче, хотя и чувствовал, что пальцы зятя выскальзывают из его хватки.
Все это длилось мгновения, а казалось, что целую вечность.
Когда его рука почти совсем соскользнула со столбика, Арман развернулся, напрягся изо всех сил и швырнул Жана Ги к берегу.
От этого усилия его рука сорвалась со столбика, а тело развернулось спиной вниз, и несколько мгновений Гамаш смотрел вверх. На небо. На апрельское солнце.
«Рейн-Мари. Рейн-Мари».
Он услышал всплеск, когда Жан Ги ударился о воду.
Потом спина Гамаша выгнулась, руки распахнулись, и он увидел реку, бурлящую внизу.
Арману удалось отбросить Жана Ги от стремнины, но все же он упал в глубокой части реки. Работая руками, чтобы удержать голову над водой, он почувствовал, что поток подхватил его и несет.
И в тот момент, когда он должен был погрузиться с головой, в него вцепились чьи-то руки. Рассекая воду, кашляя и выплевывая ее, Жан Ги понял, что его тянут к берегу.
Сквозь яркие лучи солнца и бурлящую воду он посмотрел вверх, туда, откуда упал.
Опасаясь увидеть пустоту там, где был Арман.
Крепко зажмурившись, Арман приготовился к удару о воду, а затем к схватке за жизнь.
Но вместо этого что-то остановило его рывком.
В голове у него шумела кровь, этот шум смешивался с шумом воды внизу, и вскоре эти звуки слились в один. Вода в крови. Кровь в воде.
Потом Арман взглянул вверх, в помятое лицо Боба Камерона. Полузащитника. Наказанного за удержания, слишком частые и крепкие.
И теперь Камерон удерживал его. Крепко удерживал.
И Арман висел там. Между мостом и водой.
Глава сорок первая
Рейн-Мари обняла его.
И он не сразу отпустил ее.
А отпустив, спросил:
– С ним все в порядке?
Она кивнула:
– Горячая ванна, теплая одежда. Он в кухне, у огня. Анни уже едет сюда. Омер?
Арман отрицательно покачал головой.
Рейн-Мари вздохнула:
– Боже мой.
Потом она повернулась и обняла Изабель.
Когда они вошли в кухню, Жан Ги поднялся на ноги. Он кутался в голубое одеяло, накинутое на плечи, и был немного похож на Рут. С портрета Клары. Хотя Арман никогда бы не сказал это ему в лицо.
Жану Ги не понравилось бы сходство со старой поэтессой. Уж не говоря о Деве Марии.