Может быть, этот русский и облучил Кнута каким-то загадочным образом?

Он пересек Свеавеген и двинулся по Тегнергатан на север. Под тонкими ботинками скрипел слежавшийся снег.

Кнут.

Не только шеф и руководитель – друг. Близкий друг. Был, во всяком случае, пока Том не начал подозревать, что Кнут спит с Ребеккой. Теперь он не знал, что и думать.

Жизнь состоит из случайностей. Если бы он не подошел к двери ванной и не подслушал разговор Ребекки с любовником, так бы и продолжал жить в наивной вере, что Кнут – его ближайший друг. И не только ближайший – самый надежный. Самый надежный из людей, кого Том когда-либо встречал. Если бы не идиотская история с Ксенией, он тоже поехал бы с Кнутом на встречу с русскими в отеле «Дипломат». И как бы тогда все повернулось?

И его бы облучили?

По спине пробежал холодок. Он свернул на Биргер Ярлсгатан к Стюреплану. Надо обязательно забежать домой и принять душ, а потом в контору. Может быть, только в воображении, но его не покидало ощущение, что от него пахнет лимонными духами Гелас. Память о ночи, которая уже казалась нереальной.

Забежал в кафе позавтракать. Достал смартфон и быстро просмотрел новости. И «Дагенс Нюхетер», и «Афтонбладет», и «Дагенс Индустри» – новость об отравлении главы «Свекрафта» на первой полосе. Но информация минимальная, и никакого обсуждения.

Хотел позвонить Гелас и узнать, нет ли чего нового, но решил подождать – еще только восемь утра. Ей сейчас наверняка приходится отбиваться от прессы. А через час он и сам будет в конторе.

Расплатился и пошел домой. Принял горячий душ, вспоминая Гелас, с сожалением смыл последние ольфакторические следы ее тела. Вышел, обернувшись полотенцем, из душа и вдруг почувствовал такую слабость, что вынужден был прилечь. Тишина в квартире внезапно оглушила его. Еще несколько месяцев назад здесь все было полно жизни. Разбросанная одежда, посуда в раковине, хлебные крошки на столе. Дети ссорились, заводили стерео на полную мощность, хлопали дверьми.

Он совершенно не подготовлен к этому гробовому молчанию.

На секунду захотелось, чтобы все вернулось на место, но тут же вспомнил объятия Гелас, теплоту ее тела. Все это так необычно… Он вдруг ощутил полноту жизни с такой силой, что подумал: а не первый ли раз с ним такое?

Гелас – полная противоположность Ребекке. Открытая, приветливая. Полна энергии. Щедрая… Ребекка… той всегда нужно что-то взамен.

И ему впервые пришла в голову мысль: а может, так и лучше. Ясно же, что с Ребеккой все кончено. Жизнь продолжается.

Короткая мелодия телефона. Гелас.

– Ты сидишь дома?

– Да, – почему-то ему не хотелось говорить, что он не сидит, а лежит.

– Я говорила с врачом Кнута в Каролинке. Это правда. У Кнута в крови смертельная доза полония. И… ты не успел посмотреть биржу?

– Нет… – Том посмотрел на часы. Десять минут десятого. Биржа только что открылась.