– И? – нетерпеливо спросил Челль.

– Распространенный некроз… омертвение тканей. Это означает почти со стопроцентной вероятностью, что полоний попал в организм Сведберга оральным путем.

– А можно как-то определить сроки? Когда именно полоний попал в организм Сведберга?

– Да. Ответ однозначный. При такой дозе симптомы появляются очень быстро. Он должен был почувствовать себя больным не позже, чем через шесть часов после приема яда. Самое большее. А скорее всего, еще меньше.

Сонни сделал пометку в блокноте.

– А этот полоний… его же не продают в аптеках? Где его можно раздобыть? – спросил он.

– Нигде. В принципе его в состоянии выделить только страны, располагающие ядерным оружием.

– Россия?

– Ну да. Первая мысль, которая приходит в голову.

– А можно его как-то привязать к определенным технологиям? Я имею в виду, характерным для той или иной ядерной страны?

– Думаю, да. Мы уже послали пробы в AWU, Atomic Warfare Unit, в Великобритании. Они эксперты по таким делам.

– Молодцы! – искренне воскликнул Сонни.

Вот это оперативность. Он и не знал о существовании такой организации.

Зря он недооценивал ученую публику.

– Вы сказали, что ткани в кишечнике омертвели. Что это значит? Что Кнут Сведберг обречен?

– Боюсь, да.

Гелас сбросила во сне одеяло и спала на спине, раскинув руки и ноги, как полированная морская звезда.

Том включил ночник и встал. Он не мог оторвать от нее взгляд.

Так непохожа на Ребекку…

Черные густые волосы, оливковая, без единого изъяна кожа. Темно-коричневые соски.

Он никак не мог поверить, что это произошло. Его коллега, с которой он проработал больше двух лет, лежит в постели совершенно голая. Неужели он переспал с упрямой и непокорной, вечно имеющей собственное мнение руководительницей отдела прессы и PR? Что значит неужели? Разумеется, переспал. И не чувствовал ни малейших угрызений совести. Наоборот – ему давно не было так хорошо. Может быть, слишком хорошо, отметил он по вечной самоедской привычке.

Редко бывает такое совпадение желаний – они хотели друг друга одинаково сильно. Главное – она хотела его. С Ребеккой давно такого не было. И когда он открыл глаза, не почувствовал ни стыда, ни вины. Ни знакомого с молодости импульса – поскорее уйти, пока она еще не проснулась.

Гелас пробормотала что-то во сне и резко перекинула голову с одной стороны на другую. И в ту же секунду на венском стуле, служившем ей ночной тумбочкой, запел мобильник.

– Сколько времени?

Том посмотрел на часы.

– Без пяти семь.

– Что за сволочь звонит без пяти семь утра? – проворчала она, выпрастывая телефон из-под вороха нижнего белья.

– Гелас.

Не прошло и двух секунд – лицо ее окаменело. Нашарила на полу блокнот и ручку. Долго слушала и качала головой, делая пометки в блокноте.

– Простите, я не расслышала ваше имя.

Сонливость как рукой сняло.

– И вы звоните из…

Пауза.

– Нет, к сожалению… К сожалению, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Разумеется, сразу проверю. Да-да… перезвоню, как только буду что-то знать.

Она посмотрела на Тома. Лицо, будто только что прожевала таблетку хинина.