– То есть заместителя заместителя? Или заместителя заместителя заместителя?

– Не знаю кого… но, по-видимому, уполномоченного озвучить взгляды русских на этот вопрос.

– Но Кнуту показалось, что тот вообще не в курсе вопроса.

– Может быть, показалось. Зачем тогда вообще кого-то посылать? Притянуто за уши.

– А мы можем выяснить, кто это был?

– Я сегодня звонил в Минэнерго России. Тот, с кем я говорил, не знает, но пообещал уточнить.

– Наверное, только я повсюду вижу привидения.

– Мы закрываем!

Погасла каждая вторая лампа потолочного освещения.

Они перешли из остекленного патио в зал. Наконец оставили в покое Кнута. Удалось найти столик, и они болтали обо всем, что приходило в голову. Кроме работы.

Допили бутылку, заказали вторую.

Время бежало быстро. Скоро закроется и основной зал таверны. Тому стало нехорошо при мысли, что надо возвращаться в пустую квартиру на Карлавеген.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – сказала Гелас.

В ее голосе прозвучала такая свободная уверенность, что он молча кивнул: не уйду.

Из больших окон Королевской библиотеки лился теплый, мудрый свет. Он вспомнил ночные прогулки после закрытия студенческих клубов в Упсале. До России, до Ребекки, до «Свекрафта». Молодость и свобода.

Тогда он и думать не мог, что жизнь так невыносимо трудна.

Том глубоко вдохнул морозный воздух и посмотрел на небо. Снегопад кончился. Миллиарды звезд моргали в бархатно-черном небе.

Вино, милая ему женщина рядом. Она взяла его за руку, и он вдруг с пронзительной ясностью понял, как ему хотелось бы остановить это мгновение навсегда: звездное небо, теплая женская рука и спящий город вокруг.

– Пойдем ко мне, – не то спросила, не то решила Гелас.

Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Сонни подтащил к лифту последнюю картонную коробку. Ему хотелось разобраться с переездом до того, как начнут приходить на работу бывшие коллеги – антитеррористы. Он поставил на пол тяжелую коробку – в ней, переложенные пупырчатым пластиком, лежали его любимые тарелки.

– О’кей, через минуту буду.

Внес коробку в лифт и потянулся к кнопке, под которой было написано: KS. Контршпионаж. Его новое и в то же время старое, привычное место. Легкий озноб удовлетворения.

Жизнь налаживается.

Он опять там, где и должен быть. На своем месте.

Так и пошел, с коробкой в объятиях, в офис шефа. Сказал – через минуту, значит, через минуту. Некогда тащить ее в свой кабинет.

Челль стоял возле своего суперсовременного письменного стола. Стол мог подниматься, опускаться и наклоняться вперед и назад – нажатие кнопки на пульте. Наклоняться вбок, кажется, не мог. Зачем все это нужно, у Сонни не хватало ума понять. На стуле для посетителей сидел худой, жилистый человек. Марафонец, мысленно определил Сонни.

– Могу я поставить эту штуку здесь? Не навсегда, разумеется.

– Если хочешь – вон там у двери. А можешь держать в руках. Меньше ненужных жестов.

Притворно-серьезная физиономия в бухгалтерских очках. Сонни улыбнулся и с облегчением пристроил коробку у стены.

Посетитель поднялся со стула и протянул руку.