Она пришла в ярость. Назвала его психопатом. Заявила, что вправе трахаться с кем хочет, и это не его дело.

«Но, чтобы ты знал, параноик, у меня с Кнутом никогда и ничего не было».

Ничего.

Разрыдалась, схватила чемоданы и ушла. Именно в этом порядке: для начала разрыдалась.

Том постоял у открытой двери, прислушиваясь к ее шагам по лестнице, и решил поверить.

Но как только она исчезла, его опять начали грызть сомнения. Они росли, как сорняк – быстро и агрессивно, отравляли мысли настолько, что он уже ни о чем не мог думать.

Может быть, именно поэтому он согласился на предложение Гелас: «А не посидеть ли нам где-нибудь за стаканчиком чего-нибудь?» Надо развеяться, иначе можно и вправду умом тронуться. К тому же вечером у него сколько угодно свободного времени – Ксения собирается с ночевкой к своей единственной подруге, Андреа. Он был очень рад: у нее нашлась подруга среди ровесниц. Это важно, особенно теперь, когда младшая дочь Ребекки Александра уехала в школу-интернат.

Но… надо быть честным: почему бы не встретиться с Гелас? После ухода Ребекки он чувствовал себя свободным, а Гелас ему нравилась.

Посмотрел в тарелку с макаронами быстрого приготовления, чересчур щедро залитыми кетчупом. Не было ни сил, ни желания возиться с готовкой.

Послышались шаги, и в дверях появилась Ксения. Уже в куртке – собралась к подруге.

– Ты ведь знаешь, что работаешь на самого главного в Швеции экологического преступника?

Том отодвинул тарелку с остывшими макаронами и посмотрел на дочь. Глаза подведены, как у леди Гаги, черное платье и тяжелые красные сапоги, похожие на те, что носят английские футбольные хулиганы.

– Новые? Сапоги, я имею в виду?

– Ну, папа… я серьезно!

Она прошла на кухню и села напротив. Провоцирует она его, что ли?

– Чтобы ты знала: «Свекрафт» – относительно чистая компания. Может быть, самая чистая, если сравнивать с энергетикой в других странах.

Ксения потянула за ниточку, вылезшую из дыры в джинсах, и пристально посмотрела ему в глаза.

– У вас четыре станции на буром угле в Восточной Европе? И две шахты?.. Да ты и сам знаешь.

Еще бы ему не знать! Он пытался избавиться от этих чертовых ТЭС с того самого момента, как начал работать в компании. Но… Не сказать чтобы покупатели выстроились в очередь. А подарить – тут же начнутся разговоры: дескать, «Свекрафт» транжирит деньги налогоплательщиков.

Так что пока телега на месте.

– Мы давно пытаемся их продать. Это всем известно.

– Чтобы кто-то другой отравлял атмосферу углекислым газом и тяжелыми металлами?

Том удивился – она, оказывается, кое-что разузнала. И во взгляде дочери прочитал плохо скрытое торжество: наконец-то она нашла достойное поле для битвы. А битва ей необходима. Подростковый кризис.

– Не все так просто, девочка, – медленно сказал Том. – Выбросы углекислого газа квотируются Европейским союзом. Даже если мы просто-напросто закроем эти станции, бурый уголь все равно будут добывать и сжигать. И еще неизвестно, как там у них, других, с экологической сознательностью. Скорее всего, хуже, чем у нас.

– А ядерная станция? С ее двумястами тонн радиоактивных отходов ежегодно? – Она сделала художественную паузу и посмотрела на него сияющими от энтузиазма глазами. – А эти отходы опасны в течение ближайших не пяти лет, не десяти, а сотен тысяч. Пойми,