– Не стоит осуждать человека, не побывав в его шкуре, – заметила Баранова. – У Клавдии, кроме Алисы, есть еще маленькие мальчики. Их одних не оставишь!

– Ты на самом деле так думаешь? – удивилась я. – В случае исчезновения человека надо немедленно нестись в отделение. Любая соседка в такой ситуации согласится покараулить спящих малышей.

– Может, в ее доме одни гады живут, – продолжала настаивать на своем Баранова.

– Детям было пять лет, – напомнила я, – они и сами вполне могли дойти.

– Поздним вечером? – прищурилась Екатерина.

– Это значения не имеет, – сказала я, – у Клавдии дочь пропала. По статистике, шанс найти живым того, кто не вернулся домой, есть в течение первых часов после исчезновения. Через сутки вероятность того, что он отыщется, уменьшается в разы.

– Не все такие умные, как ты, – огрызнулась Катя. – Да ребята такой вопль подняли бы, если бы их из кровати на улицу поволокли! Мало не показалось бы.

– Да, это трудно, – согласилась я, – но, если случилась беда, можно и нужно потерпеть.

– Хорошо рассуждать той, у кого нет детей! – воскликнула Баранова.

На секунду я опешила, но потом спокойно ответила:

– У меня есть дочь Киса.

– Так ты ее не рожала, значит, не понимаешь что к чему. Ты мать-теоретик, – заявила Екатерина.

Я молча отвернулась. Я знаю: переспорить хама невозможно, но и продолжать с ним беседу не стоит.

– Упс, вот вам и гиблое место в ипотеку, – проронил Костин, он явно хотел сказать что-то еще, но я заговорила сама:

– Макс, пришли мне адрес и телефон Клавдии, хочу с ней встретиться.

– Отличная идея, – одобрил Вульф и взял меня за руку, – пошли, провожу тебя до машины.

Узнав, что Карачанова дома, я очень обрадовалась. Если честно, мне совершенно не хотелось находиться рядом с Барановой, поэтому я быстро села за руль и помчалась в Москву.

– Квартира убогая, места нет совсем, мальчишки неаккуратные, шмотье разбрасывают, – заныла Клавдия, впуская меня в свое жилье, – убираю, убираю, а результата никакого.

Я оглядела крохотную прихожую. Спорить глупо: «двушка» в старой пятиэтажке, которую возвели еще в советские времена, не самое удобное место для жилья. Но, похоже, полы тут не мыли после того, как отметили Новый год.

– На кухне сядем, – решила хозяйка и показала рукой на проем без двери. – Туда идите.

Я сделала пару шагов и очутилась в помещении, которое могло быть иллюстрацией к сказке «Федорино горе». Корней Чуковский красочно рассказал о бунте посуды и кухонной утвари, которой досталась ленивая хозяйка. Поверьте, на фоне Карачановой Федору можно считать чистюлей.

– Хотите кофейку? – любезно предложила Клавдия. – С печеньем, булочками, конфетами?

Я на секунду задержалась с ответом. Представляю, какие «чистые» у Клавдии чашки. Но делать нечего, надо установить с ней доверительные отношения.

– Да, с удовольствием, – сказала я.

– Растворимый любите? – спросила грязнуля.

Я не понимаю, почему коричневая пыль в банке называется кофе. На мой взгляд, это какой-то напиток, любимый многими, удобный по утрам, но не кофе. Я солгала:

– Очень.

– Суперски, – воскликнула неряха, – возьмите большую банку.