И мы пошли к нему, к дедушке Беньямину, и выложили ему все. Несколько недель тому назад дедушке исполнилось девяносто четыре года. Я была в шоке, узнав, почему тетушки и мама так долго с ним не разговаривали и почему он так держался: дедушка знал о соглашении между его отцом и Поллини и не возражал. Он позволил забрать своего шестого ребенка и продолжал винить себя за этот поступок. Дочери не простили его за то, что он никогда не пытался искать Лоренцо, цепляясь за отговорку о смерти сына при родах и за слова Розы о том, что если от ребенка отказались и оставили в монастыре, то его уже не вернуть.
Дедушка Беньямино умер в ту же ночь, когда узнал, что мы нашли Лоренцо, что его сын в полном порядке и работает учителем в средней школе.
В месяцы, когда я искала тебя всеми возможными способами, я училась и работала, распределяя время между магазином свежей пасты, где мы с Джадой торгуем по очереди, и диссертацией.
Не знаю, к чему приведет меня диссертация по истории. Наверняка медицинский факультет, на котором учится Джада, это более практичный выбор. Да, детектив из меня вышел паршивый, знаю. А студентка и того хуже.
Научная руководительница самоуверенно бросила мне в лицо эти слова, когда я наконец решила вернуться к обсуждению плана работы — вернее, когда она позволила мне снова войти в ее кабинет. Поскольку меня не было столько месяцев, она решила, что я бросила учебу, и сочла, что я из тех «глупых, высокомерных и испорченных» студентов, считающих, что могут потратить время на написание паршивой диссертации об острове Пасхи. Так и заявила.
— Хотите сказать, что не будете моим научным руководителем? — спросила я вполголоса. К тому времени я уже смирилась с неизбежным. Разве можно ее винить?
— Ничего подобного, — ответила она. — Что за ерунда, синьорина Флавиани. Мы договорились и будем работать. Но предлагаю вам поискать другую тему для диссертации. Вам стоит начать все сначала. Пришлите мне несколько вариантов. Встретимся снова, когда наберете страниц пятьдесят литературы для анализа.
Так я начала углубленно изучать роль подростков в северо-итальянском движении Сопротивления, параллельно исследуя роль посыльной Эвтерпы Флавиани. Мне еще предстоит узнать много нового о ней, и я уверена, что у меня все получится.
Я преуспела еще много в чем: каждый вечер пятницы провожу на работе в Брешии, в баре Лары и Роберто, приезжаю туда на своем стареньком сером «Гольфе», который мне достался от Кая; привожу в порядок дом бабушки и дедушки, к которому я не лучшим образом относилась в те месяцы, что жила в нем. Думаю, из двухэтажного дома получатся две прекрасные квартиры. Ремонтом занимаюсь сама под руководством строителей, которых я наняла здесь, в Брешии, разбиваю руки, устаю, но мне это в радость.
Мне немного совестно, что такой тяжелый труд я воспринимаю как отдушину, когда для строителей это способ заработать на хлеб, но я уверена, что они не считают свое занятие прекрасным времяпрепровождением. В первые дни они косо на меня смотрели, и я догадывалась, о чем они думали: что она здесь забыла? Почему не дает нам спокойно работать? Она, наверное, из тех городских снобов, которые хвастаются в парикмахерской, что забили гвоздь.