Талия среагировала первой, как я и ожидала.

— Какие дети? Почему ты спрашиваешь о детях этих старых перечниц? Они от меня весь день не отлипают, ты бы знала! Надоели мне!

— Хватит кричать! Честное слово, это ты мне надоела. Я попрошу, чтобы меня отселили в другую комнату. Так что слушай: ты моя сестра Талия, она — Мельпомена, а я Терпсихора Флавиани, родилась в Брешии 14 сентября 1939 года.

Тетя Терпси повернулась ко мне.

— Пожалуйста, синьорина, не могли бы вы сказать ей, что мы здесь на каникулах? Мама всегда отправляет нас на каникулы в Мантую, к тете Джузеппине.

Я погладила Талию и Терпсихору, которые лежали по обе стороны от меня, по рукам.

— Конечно, вы на каникулах. Только вы уже не дети. Вы выросли. Я ваша племянница, Чечилия.

Лицо тети Мельпомены озарила радость, и она потянулась к моим рукам.

— Смотрите, какой красавицей выросла наша Чечилия! Счастье мое, где ты пропадала? Помню тебя прекрасным ребенком, вот такого росточка, с тех пор я тебя не видела…

Тетя Мельпомена была в твердой памяти в день, когда мы устроили праздник в честь того, что я получила водительские права, через год после окончания школы.

Неважно. Мои попытки напомнить о том дне только причинят ей боль. Люди на ее стадии болезни всё еще понимают, когда у них не получается вспомнить что-то, и расстраиваются. Столько раз я замечала по выражению тетушкиных глаз, что она ловит воспоминание, далекий образ, скрывающийся за густым переплетением ветвей — другими событиями ее жизни. Тетя отчаянно пыталась пробиться сквозь преграду, но так и не добиралась до воспоминания, которое хотела воскресить в настоящем. Я не желала допускать мысли, что большая часть тетиного сознания отправилась в одинокое путешествие по стране Забвения, а сама тетушка осталась в полной уверенности, что гостит у тети Джузеппины на каникулах.

Но мне нужно было выяснить, знают ли тети что-нибудь о Лоренцо, и оставался единственный способ — немного надавить на них. Нужно помнить об общей картине, как советовал Эммануэль…

— Хорошие сейчас стоят деньки, — обронила я.

— Хорошие, да, — согласилась Мельпомена, — хотя ночи такие холодные. Все из-за снегопадов.

Она даже не догадывалась, что через месяц наступит лето.

— Помнишь, что случилось вчера, Терпсихора? — тетя Талия залилась смехом, как будто она никогда не забывала имена сестер. — Урания в шубке кружила вокруг яблони на крошечном велосипеде!

— Она не может помнить, — вмешалась тетя Мельпомена, у которой слезы на глазах выступили от искреннего смеха, — она спала.

— Ах, да. Она уснула, чтобы не мучиться от рези в животе, бедняжка.

— Здорово, что Урания вспугнула курицу! — продолжала Мельпомена. — Вечером мы поели фриттаты!

Терпсихора посерьезнела.

— Лучше бы мы ее не ели. Зазря все было, — сказала она на диалекте.

Я представила маленьких тетушек и маму на крошечном велосипеде… Мне хотелось расспросить, узнать детали, но внезапная серьезность тети Терпси побудила меня уточнить, почему им не стоило ужинать тем вечером. Я задала Терпси этот вопрос.

— Потому что яйца принесли горе.

— Какое, тетя?