Прямо от крыльца вправо уходила протоптанная тропинка. Иван пошел по ней, углубляясь в осенний утренний лес. Упругая почва пружинила под ногами. День выдался хороший. Сквозь переплетение голых веток светило негреющее солнышко, вокруг пели невидимые птицы. Иван смотрел под ноги, но обнаружить отпечатки сапог Проховыча не мог.

Минут через сорок он действительно вышел на прогалинку, вокруг росли хилые елки, а возле большого, расколотого молнией дуба, положив голову на лапы, лежал Серый. Увидев чужака, он встрепенулся, поднял голову и уставил на него свои дикие желтые глаза. Проховыча нигде не было.

— Дед Микола, вылазь! — крикнул Черепахин. Ответа не последовало.

Иван внимательно осмотрелся. Жесткая желтая трава по щиколотку, два редких кустика… Спрятаться здесь было решительно негде! Он все-таки обошел полянку, раздвинул руками кустики, подняв голову, осмотрел голые ветки. Никого.

— Дед Микола, ты где? — еще раз крикнул он для очистки совести.

И не получив ответа, развернулся и пошел назад к избушке. Почти сразу сзади раздался короткий свист. Резко развернувшись, он обомлел: на месте Серого сидел в своей военной фуражке, в сапогах и телогрейке дед Микола. Он довольно улыбался, обнажая крепкие, как у волка, зубы. Сознание помутилось. Сейчас даже идейно выдержанный материалист Черепахин был готов поверить, что перед ним оборотень. Но нет — Серый никуда не исчез, он поднял ногу в сторонке и мочился на разбитый ствол дуба. И это обыденное, грубо-приземленное занятие разбило россказни об оборотнях в пух и прах.

— Где ты был, диду? — спросил Иван.

— В схроне, где ж еще? — молодецки усмехнулся Микола и поднял крышку замаскированного дерном люка. — Лезь, полюбуйся!

И Иван вслед за Проховычем полез по хлипкой лесенке в темный квадрат, пахнущий сырой землей. Замаскированная землянка была обустроена по всем правилам: обшитые жердями стены, двухъярусные нары, керосиновая лампа, печурка с выведенным в полый ствол дерева дымоходом, рядом ольховая поленница, на небольшом столике — сахар, соль, крупа. На деревянных рогульках аккуратно повешены «шмайсер», ППШ и несколько противогазов, на нижних нарах — пистолеты и гранаты, в углу — цинк с патронами. Как в кино. Или в музее.

— Дед Микола, откуда это все?! — спросил потрясенный Иван.

Проховыч горделиво усмехнулся.

— С войны, вестимо!

— И бункер с войны?!

— Не, схрон столько не простоит, завалится… Новенький, я его отрыл…

Сейчас Микола Проховыч не выглядел древним дедом. Он распрямился, жилистое тело налилось силой, в глазах плясали дьявольские искры. Похоже, он действительно в кого-то превращался, но не в волка.

— Но зачем?!

— А что мне еще делать? Я их штук пять нарыл по всему лесу… Я-то больше и не умею ничего…

— А рыть бункеры откуда умеешь?! — почти закричал Черепахин. — Ты же говорил, что был мальчишкой, ничего не умел, только еду им носил!

Боевик Проховыч расхохотался.

— Мало ли что я говорил… Другое бы сказал — и к стенке поставили! А я под малолетку закосил, ничего на себя не взял, потому и жив остался. И тайники с оружием не выдал. Вот они меня и дождались.