— Черепахин ничего не сказал, — странным тоном произнес Юрист. — Сейчас его отвели в подвал. Думаю, что и там он ничего не скажет…
— Проследи, чтобы дело довели до конца! Все! — резко приказал Виктор Богданович и переключился обратно: — Слушай, Алик, сейчас надо проявить терпение и выдержку…
Ханыков что-то заорал в ответ, но Баданец не слушал: по второй линии звонил председатель предвыборного штаба Президента, и он переключился, даже не предупредив первого собеседника.
— Здравствуйте, Панас Родионович!
— У меня к вам дело, Виктор Богданович, — как всегда обстоятельно начал Рыбачек. — Я обращаюсь к вам по совету Константина Марковича…
— Слушаю предельно внимательно! — Баданец даже привстал.
— Дело в том, что сейчас очень важной, можно сказать, ключевой фигурой избирательной компании стал один журналист, его фамилия Черепахин…
— Как?! — изумленно переспросил глава «Потока».
— Черепахин, Иван Сергеевич, из Лугани. Как сказал Константин Маркович, от него очень многое зависит… Президент, как всегда, прав. Нам очень, очень нужен Иван Сергеевич, но он почему-то уехал из города… По некоторым сведениям, он находится в Москве… Вы не могли бы, используя свои возможности, его отыскать?
«Твою мать! Если его уже не превратили в котлету! Сколько времени прошло?»
— Сию минуту займусь, Панас Родионович! Извините, вынужден отключиться!
Баданец вскочил и забегал по кабинету, нервно тыкая пальцами в клавиатуру телефона. Трубка завибрировала, на экране требовательно высветился номер Хана, но он сбросил входящий звонок и все же соединился с Юристом.
— Слушаю, Виктор Богданович, — сразу же отозвался тот. — Специалисты спустились в подвал и приступили к работе. Но пока новостей нет.
— Останови их немедленно! Это наш друг! Очень ценный соратник! Ты понял?! — заорал Баданец.
— Не понял, Виктор Богданович, — растерянно произнес Юрист. — Я говорю об этом журналюге, о Черепахине…
— И я о нем же, идиот! Останови их немедленно! И привези журналиста в Киев! Беги, быстро!
Кучерявый принял все меры предосторожности. Он сменил машину, укрылся на даче своего заместителя Колтуна, утроил личную охрану, объявил мобилизацию всей группировки и послал бригаду Жилы на ликвидацию Хана. Теперь оставалось только ждать.
Дом Колтуна не шел ни в какое сравнение с резиденциями самого Кучерявого, но хозяин им очень гордился. К тому же он проявлял чудеса гостеприимства, чтобы произвести на шефа благоприятное впечатление. Они вдвоем сидели за покрытым белоснежной скатертью длинным столом, и целая бригада официантов в смокингах с черными «бабочками» порхали вокруг, как настоящие бабочки.
Один разлил половником наваристый борщ из фарфоровой супницы, второй налил вязкую ледяную водку из хрустального графина, третий поставил вазу с хрустящими солеными огурчиками и тугими стеклянными помидорами, пересыпанными черным перцем, зелеными листьями смородины и белыми зубочками чеснока, четвертый принес тонко нарезанное прозрачными ломтиками потеющее сало с толстыми розовыми прожилками. Еще по одному стояли за спиной, готовые упредить каждое их желание. Все это Колтун увидел в кино, воплотил в реальность и сейчас явно этим наслаждался.