«Смотрящий» шёл по замеревшей со вчерашнего дня зоне, не вышедшей на работу, стараясь не привлекать к себе внимания, ему казалось, что он не идёт, а парит над землёй. В эти мгновения он наиболее полно ощутил груз ответственности, навалившейся на него в одночасье. Никогда — бы он не мог предположить, что тихие, работящие лагерные «мужики» способны на такое.
Пока «блаткомитет» размышлял и советовался, они «скатившись» к Авдоне быстро обсудили, приняли решение. Вскоре к «хозяину» отправилась делегация, с требованием выпустить из БУРа заключенного Бабушкина, посаженного туда, по мнению массы несправедливо.
«Хозяин» принял ходоков, прочёл их обращение и пообещал дать ответ. Выпроводив наглецов, багровый от злости, он вызвал начальника оперчасти и оторвался на нём.
— Где твои стукачи? Почему не доложили вовремя?
— Видимо «мужики» тайно собрались — прорычал злой опер.
— А тебе надо было, чтобы они объявление вывесили?
— Мы с тобой оба упустили. Всё наше вниманье сосредоточено на «блатных», кто же мог предполагать, что эти тихони такое отмочат?
— Тихони! Составь список зачинщиков и дай команду сексотам, пусть о каждом движении в зоне докладывают.
— Может быть, пока не докладывать руководству? — предложил «кум».
— Ты спятил! Тебе твои погоны надоели? А мне нет. Доложить необходимо немедленно, а там видно будет.
— Ты прав, пусть начальство принимает решение.
В бараке 10-го отряда тем временем собрался лагерный «блаткомитет». Авдоня зачитал авторитетам «маляву» от Васьки, пояснил каким образом и через кого он загнал Вору известие о бунте «мужиков» и как ему удалось получить ответ.
Все молчали. Происшедшее событие ломало сложившийся уклад зоны. Авторитеты напряжённо размышляли, и все более отчетливо понимали, что как бы теперь не сложится расклад, они «попадают».
Теперь на любой пересылке с них спросят, почему они бездействовали, когда Вора закрыли в БУР, а «мужики» поднялись? И если Ваську вывезут из зоны, как он писал, спрос также в первую очередь будет с них — почему допустили?
Как не напрягали они свои извилины в мозгах, выходило по всему, что лучший выход, идти к «хозяину» с заново сформированными требованиями, об улучшении бытовых условий содержания. На том и решили. Два человека отправились к Авдоне, его теперь нужно было ставить в «курс».
Ночь неумолимо надвигалась на притихшую зону. Почти всё население этого лагеря, затерянного в гниющих болотах и вымокших лесах сидело по баракам, не рискуя высовываться на улицу без особой надобности. Даже зоновский Бродвей был пуст. И только, хлопьями сгоревшей бумаги, над вышками летали неисчислимые тучи сбесившегося воронья.
Со времен каторжной России преступный мир подразделялся на множество сословий: Во главе стояли «Иваны-родства не помнящие» — далёкие прародители Воров, затем шли «игроки», следующими были «храпы».
Русь острожная! Тёмными дремучими веками на Руси татям рвали ноздри, рубили руки, заковывали в кандалы и садили в ямы.
При Петре гнали этапы в демидовские копи, где загибался оборванный, голодный, злой каторжный люд под ударами линевых бичей, добывая и плавя руду.