— Нет, все отлично. Интернет провели, можно работать. Правда, мне пока не до этого.

— Юриса в самом деле напротив твоего дома нашли? — спросила она.

— Да. Я его и нашла, утром.

— Ужас. Не знаю, смогла бы я там остаться, доведись мне пережить такое. Наверное, тут же бы уехала. А ты смелая.

— Вчера в доме стекла выбили, — решилась я.

— Что? — Екатерина Осиповна как раз потянулась за тарелкой с пирожными, да так и замерла. — Выбили стекла? — повторила растерянно. — В твоем доме? Кто?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Но, думаю, это связано с Юрисом. С его гибелью.

— Что за глупость? Ты-то здесь при чем?

— Когда люди напуганы, они назначают виноватого в своих бедах. Похоже, это я. По крайней мере, Звягинцев объясняет это так.

— Здешний народ довольно своеобразен, — вздохнула Екатерина Осиповна. — Но… стекла бить? По-моему, это слишком. И ты, несмотря на это, останешься на хуторе?

— Я бы сказала, и поэтому тоже, — усмехнулась я.

— Да, характер у тебя есть, — с улыбкой произнесла Коровина. — Но… Беспокойно мне за тебя, Аня.

— Все нормально. Звягинцев у меня ночевал, стекла уже вставил.

— Он ведь, кажется, был влюблен в тебя? Ничего, что я говорю об этом?

— В юности мы все в кого-нибудь были влюблены.

— Это точно. Я рада, что ты не одна на хуторе. Бери пирожные.

Пирожные ей, как всегда, удались. Я съела три штуки, чем вызвала улыбку хозяйки.

— Приходи почаще, — сказала она. — Обещаю каждый раз кормить тебя вкусненьким.

— Лучше не надо. Что станет с моей фигурой?

— У тебя отличная фигура. А потом, стоит ли лишать себя радостей?

Мы дружно засмеялись, а затем возникла пауза. Я старательно делала вид, что занята чаепитием, пока Екатерина Осиповна не спросила:

— Аня, ты ведь не просто так пришла?

— Здесь не так много людей, к которым я могу зайти в гости.

— Это верно. Я столько лет здесь живу, а зайти мне, по сути, тоже не к кому. Я для всех так и осталась чужой…

— Может, вам лучше переехать в город? Ради бога, извините, в моих советах вы точно не нуждаетесь…

— Я думала о переезде. Квартира в городе у нас так и осталась… Я ее сдаю. Хотя особо в деньгах мы не нуждаемся. Не знаю, Аня, может, я здесь просто привыкла. Мне кажется, Дмитрию Владимировичу здесь лучше. Хотя теперь, когда произошли эти жуткие убийства… В общем, я в раздумьях. Но ведь ты не об этом поговорить хотела?

— Мать Сергея в разговоре упомянула, что Стас в последнее время к вам заходил.

— Да. Был несколько раз. Мы, знаешь ли, как-то встретились с ним и разговорились. Неожиданно душевный разговор получился. Стас меня, признаться, удивил. Только не подумай, будто я считаю, что сельский житель чем-то хуже меня. Я ведь тоже не голубых кровей…

— О чем вы говорили, если не секрет?

— О жизни, Анечка. О том, как она быстротечна. Вроде бы совсем недавно я замуж выходила и вот уже на кладбище возле сестры место себе присматриваю.

— Последние годы были у вас нелегкими, оттого и мысли невеселые. Значит, после этого он стал вас навещать?

— Я думаю, он меня пожалел, чисто по-мужски, знаешь ли… Мол, муж-инвалид, одна со всем этим хозяйством. Вот и пришел. Спрашивает: может, помочь чем? Я ему, конечно, «не надо», но он хозяйским глазом все окинул и кое-какую работу нашел. Денег, разумеется, не взял. Я думаю… он ведь здесь тоже вроде бы не совсем свой. Хотя на хуторе родился и всю жизнь прожил, но… к вам у местных особое отношение. Извини, если тебе неприятно это слышать…