— С утра на кладбище была. Встретила Коровиных.

— На кладбище?

— Да. Своих пришли навестить.

— Несчастная баба, — вздохнул Сергей. — Досталось ей по полной.

— Мы с ней по дороге разговорились. Ты прав, по-моему, она очень одинока.

— Ясное дело. Местные ее сторонятся. Да ты ж наших баб знаешь. Не их поля ягода, хотя женщина она добрая и открытая, на мой взгляд.

— Странно, что она продолжает жить здесь.

— Я ее спрашивал об этом. Она говорит, это из-за Коровина. Здесь он на свежем воздухе, продукты натуральные и все такое…

— Натуральные продукты — это здорово, но сюда «скорая» будет час ехать.

— Врач у нас все-таки есть… фельдшер к ним ходит… Если ты не против, я заеду вечером.

— Хорошо, — сказала я, и мы простились.

Спокойнее на душе не стало. Я отправилась на улицу, сгребла опавшие листья и запалила костер, в огонь полетели высохшие ветви и подсохшая картофельная ботва.

Я сидела на крыльце, вытянув ноги, наслаждаясь запахом костра, ядреным осенним воздухом и солнечными лучиками, с трудом пробивавшимися сквозь облака. Но в какой-то момент вновь появилась тревога, на этот раз она не была связана с Сергеем или еще с кем-то конкретным.

Вдруг появилось чувство, что за мной кто-то наблюдает. Чушь. Калитка закрыта, из-за забора меня вряд ли кто-то увидит. Но я, точно против воли, начала оглядываться. К дому был пристроен двор, по сути, большой сарай, только из бревен, чтобы скотина зимой не мерзла. Во двор вели широкие ворота (телега запросто могла проехать). Я не спеша направилась к ним, замедляя шаг, точно в предчувствии опасности. На воротах висел замок, большой, надежный. Я ухватилась за него, дужка вдруг выскочила из пазухи… замок не был заперт. Ключ от ворот висит в кухне, я его видела.

Может быть, Звягинцев забыл двор запереть? Маловероятно. Я сняла замок и потянула створку ворот, она со скрипом открылась. Верный, лежавший на ступеньках, подбежал ко мне.

— Идем, — позвала я.

Мы вошли во двор, просторный, под высокой крышей. Свет сюда поступал через два небольших окошка, а теперь еще и через приоткрытые ворота, тусклый, сероватый. Справа поленница дров, слева — сеновал.

Я прислушалась, Верный замер рядом, тоже прислушивался. Где-то в углу зашуршало сено. Или мне показалось? Пес сидел не двигаясь.

«Должно быть, мыши», — решила я, но находиться здесь почему-то не хотелось. Хотелось бежать со всех ног, закрыть ворота…

«Глупости, — успокаивала я себя. — Здесь никого нет, разве только мыши, ну, или их родня, что покрупнее».

Я прошла вперед, поднялась на три ступеньки, дверь из широких толстенных досок вела в сени. Я толкнула ее, и она открылась. Ключ торчал в замке с той стороны.

— Черт, — пробормотала я, сама толком не зная, что меня так напугало. Вернулась к воротам и заперла их изнутри на засов. Зачем-то подергала его, проверяя на прочность. Затем прошла в сени, заперла дверь на ключ, оставив его в замке.

Верный наблюдал за мной с интересом, вдруг тявкнул и тут же замолчал, уставившись на меня.

— Все нормально, — сказала я и потрепала его по голове, подумав с усмешкой: «Я напугала свою собаку».