— У вас роман?

— Нет. Мы по-прежнему друзья.

— Слышала, он у тебя живет?

— Ночует. После того как мне окна выбили, боится оставлять одну.

— Кому понадобилось тебе окна бить? — покачала она головой. — Не пойму я здешний народ.

Я слушала ее, пытаясь решить, как приступить к разговору.

— Сергей заезжал к Терентьевой, — сказала я. — В ее городскую квартиру. Ее дочь похоронили, впрочем, вы, наверное, знаете… — Екатерина Осиповна молча кивнула. — Оказывается, вы были раньше знакомы, — продолжила я. — Она организовывала выставки вашего мужа.

— Да, когда она сюда перебралась из города, зашла к нам. Я ее не узнала, если честно. Но фамилию вспомнила, слышала не раз. Она в городской администрации, в отделе культуры работала. Я ей очень сочувствую. Из-за дочери. Но если честно, мне она не симпатична. Представь, с ходу начала спрашивать, как я намерена распоряжаться наследием мужа.

— И что вы ответили? — улыбнулась я.

— Что собираюсь умереть с ним в один день. Как Ромео и Джульетта, — засмеялась она. — А о его наследстве пусть другие думают.

— Не поверю, что вам безразлично, как распорядятся картинами Дмитрия Владимировича, — сказала я как можно мягче. — Или есть еще наследники?

— Конечно небезразлично, — вздохнула Екатерина Осиповна. — Других наследников нет. Он ведь рано осиротел. Бабушка воспитывала, она давно умерла. У меня теперь тоже никого. А все необходимые распоряжения я уже сделала. У Дмитрия Владимировича есть хороший друг, кстати, юрист. Он обо всем и позаботится. Так что зря бывшая чиновница переживает. А зачем к ней Сергей заезжал?

— Не знаю. Наверное, какие-то вопросы возникли.

— По поводу следствия? Звягинцев-то здесь при чем?

— У него появилась версия… Только он со мной догадками поделиться не пожелал. Но меня о ваших родственниках спрашивал. Не знаю ли я о них что-нибудь.

— О каких родственниках?

— У меня сложилось впечатление, он считает, что вашу племянницу могли убить из-за наследства. Вдруг есть родственники, о которых вы даже не догадываетесь.

— С ума сошел твой Звягинцев, — усмехнулась Екатерина Осиповна. — Ни о каких родственниках я не слышала. А племянница моя и вовсе ни при чем. Городская квартира, безусловно, ей бы досталась, и этот дом. Дмитрий Владимирович против этого совсем не возражал, он Олю очень любил. Она нам, можно сказать, была вместо дочери. Да и кому еще оставлять, если нет родни? А картины в музей, это даже не обсуждается.

— А завистники у Дмитрия Владимировича были? Я имею в виду тех, кто не остановился бы перед убийством?

— Ты Олю имеешь в виду? — хмуро посмотрела на меня Коровина. — Не знаю, до чего вы с Сергеем додумались, но… чепуха это, Аня, — мягко закончила она. — Завистники, конечно, были, но Оля-то здесь при чем? А если речь о наследстве… убить из-за квартиры и дома, наверное, могут, но, учитывая, что мы с Дмитрием Владимировичем еще живы… В общем, начинать надо было не с нее.

«Сказать ей о Терентьевой? — думала я. — И о слухах о Лене Кирюхиной? А что это даст? Причиню человеку боль, вот и все. И наверняка лишусь ее дружбы. Собираю сплетни за ее спиной… Она совершенно точно ничего не знает о возможном наследнике, если такой существует. Нет, пусть ей следователи вопросы задают», — малодушно решила я.