– Вот и мне это интересно! – отдуваясь, возмутилась раскрасневшаяся и лохматая Ирма. – Признавайся, ты его приворожила? Чем?

– Откуда у меня деньги на зелья? – вперила я руки в боки. – Ты хоть знаешь, сколько они стоят?

– …Отмыла, отчистила и одела с иголочки… – нудила миссис Берч.

– Представь себе! – скопировала мою позу её дочь.

– Тогда должна понимать, что мне это не по карману, – резонно заметила я. – Будь у меня такие деньги, я бы лучше шубу купила и тёплые сапоги.

– …И всё ради того, чтобы меня унизили на глазах у всего города?! – воздев руки к потолку, утробным голосом воскликнула опекунша. – А мою дочь лишили надежды на достойный брак?

– Ложь! – вскрикнула Ирма и топнула в бессильной ярости. – Признайся, что ты его приворожила, иначе пожалеешь!

– Если тебе так будет легче, – устало отмахнулась я, – то да, приворожила. Беги в лавку, закупай все любовные противозелья. Уж кто-кто, а ты можешь себе позволить и не такие глупости. А мне некогда. Ещё Белянку чистить!

И, развернувшись, я выскочила из гостиной как ужаленная. В груди ныло, на глаза наворачивались слёзы. Несправедливые обвинения всё ещё звучали в ушах.

Первым делом я вернула Ирме шубку, хорошенько отряхнув и высушив мех перед этим. Затем проверила карманы своего тонкого ватничка. Обнаружив утренний подарок булочника, печально улыбнулась. Это было совсем недавно и так давно! Я будто стала другой сейчас, а вот пряник в виде дракона оставался прежним.

Положив его на стол, направилась к выходу. Чистила лошадь долго и тщательно, надеясь, что, когда вернусь в дом, все уже будут спать и мне не устроят второй круг ада. Пошла в свою комнату, как перед глазами стало темнеть от усталости.

Отметив, что пряник теперь лежал распакованный и на красивом блюдце, а рядом стояла кружка, над которой поднимался пар, я искренне удивилась. Думала, миссис Берч будет изводить меня молчанием неделю или две, но, кажется, моя опекунша действительно добрая и отходчивая женщина.

Вот только сил на вечерний чай с любимым десертом не хватило. Как и на то, чтобы снять платье. Я так и уснула – на покрывале, в обнимку с посапывающим сурикатом.

Утром, только открыв глаза, притянула к себе пушистика и, чмокнув в сухой носик, весело посмотрела на зверька.

– Эй! Всё дрыхнешь?.. Ты же не впал в зимнюю спячку?

Улыбка растаяла, когда я услышала неровное, хриплое и трудное дыхание суриката. Веки животного подрагивали, и когда я приподняла одно из них, увидела сильно расширенные зрачки.

– Что такое? – Разволновавшись, я огляделась.

Заметив опрокинутую чашку и крошки на блюдце, вздрогнула. От чудовищной догадки даже затылок оледенел. Осторожно уложив зверька, я с трудом поднялась и на ватных ногах прошла в гостиную. Миссис Берч вязала и при моём появлении даже головы не подняла.

– Где Ирма? – деревянным голосом спросила я, но женщина так и не отреагировала. Тогда я закричала: – Немедленно говорите, где ваша дочь! Или я сейчас же вызываю полисмена. Уверена, в остатках чая найдутся остатки зелья, которым меня хотели убить.

– Что-о?! – Женщина выронила спицы и с ужасом посмотрела на меня. – Ирма не стала бы…