— А в чем должно заключаться это благоразумие? — с любопытством спросил барон Бирез. — Да, и я же просил — зовите меня Клом!

— Все очень просто, Клом, — спокойно ответила я, — благоразумие заключается в отсутствии с его и вашей, соответственно, стороны препятствий для оставления вашего замка, барон. И когда он завтра придет в себя, скажите ему, что следующую нашу встречу он не переживет, если не изменит своего отношения ко мне.

Барон клятвенно обещал предупредить Засса, но, видимо, тот не внял.

На поляне повисло молчание.

— Ну, надо же! — прервала повисшее молчание баронесса. — А ваши слова оказались пророческими! Барон действительно не пережил следующую вашу встречу!

Все оживились, посыпались шуточки, касаемо провидческого дара магини Жизни, предложения сменить направление практикуемого стиля магии…

И посреди всей этой веселой кутерьмы вдруг достаточно громко прозвучал вопрос, заданный Нартом. В шутливых советах и пожеланиях госпоже магессе как раз наступила пауза, поэтому вопрос услышали все.

— А как так случилось, что барона убил Раст — самый молодой из нас, да и воин из него пока, ты уж извини, Раст, никакой!

Все повернулись ко мне, ожидая моего ответа, но ответ прозвучал со стороны баронессы.

— Это я вам могу рассказать! Я в бою участия не принимала, как вы знаете, поэтому сумела все очень хорошо рассмотреть.

Баронесса сделала паузу, дождалась, когда все головы повернутся к ней и, как-то по-простецки отхлебнув из кружки горячего напитка, продолжила.

Было заметно, что рассказ ею уже был продуман, или, как минимум, спланирован. Речь ее текла плавно и без неизбежных, в случае спонтанности рассказа, пауз.

— У меня создалось впечатление, что все началось после того, как воины барона дали залп из арбалетов по карете госпожи магессы. Раст, в этот момент, попался мне на глаза совершенно случайно, но у него было такое лицо, что я невольно стала за ним следить.

Она бросила на меня немного виноватый взгляд.

— Не обижайся, Раст, — обратилась она ко мне, — но увидев твое лицо, которое не сулило барону ничего хорошего, я решила понаблюдать, что же ты дальше будешь делать.

— Все нормально, леди, — немного хриплым от волнения голосом сказал я. Потом прокашлялся, отхлебнул из своей кружки, и уже нормальным голосом продолжил:

— Спасибо, — я быстренько добавил в голос патетики, — что присмотрели за мной. Теперь я не сгину в безвестности, а менестрели по всему обитаемому миру будут распевать обо мне баллады!

Я встал и уважительно поклонился баронессе, приложив правую руку к сердцу, под легкие смешки всех собравшихся.

— Ты зря смеешься, — серьезно отреагировала на мое дурачество баронесса. — Я внимательно наблюдала за тобой во время боя и должна сказать, что, кроме того, что у тебя очень хороший глазомер и твердая рука, у тебя еще присутствует тактическое мышление.

Я обалдел настолько, что слушал ее, бессовестно уронив челюсть и вытаращив глаза. Верю, что со стороны я являл собой прекомичное зрелище, потому что среди слушателей опять посыпались смешки. Но баронесса умело строила свою речь и твердой рукой управляла ситуацией, и разгореться этим настроениям она не дала.