Иннес закончил разговор с Эйлид, так ничего и не поняв, и пошел проверить детей, – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Агот вешает четырнадцатую игрушку на одну и ту же ветку и без того перегруженного дерева, и вся эта конструкция уже готова рухнуть на детей. Он вовремя подхватил обоих малышей, напомнил Эшу, что ему уже пора возвращаться домой, чем вызвал бурю яростных протестов обоих детей, и наконец успокоил их, опрометчиво пообещав Агот жареной картошки, если она помолчит хотя бы десять проклятых секунд.

Агот умудрилась молчать почти девятнадцать.

У Триппа Роджерса был сложный день. В целом ничего необычного не случилось: обе его бывшие жены снова крайне озадачили его, как и люди, которые не любили футбол, пиво и все ему привычное.

Но кое-что требовало отдельного внимания, и он сидел в «Харборс рест», пытаясь уложить все в голове.

Если честно, он ожидал, что Колтон хотя бы затеет ссору… Ладно. Но он не ожидал ничего такого, что произошло на самом деле, вот в чем суть.

Трипп вздохнул, вспоминая, как недавно застал мать плачущей над старым семейным альбомом. Или чувство обиды, которое он взрастил по отношению к своему скучному младшему брату, сделавшему состояние и подло отказавшемуся поделиться им. Трипп осознал, что он так или иначе всю жизнь постоянно думал о Колтоне, они все о нем думали, даже его сестра.

А Колтон совершенно о них не думал. Он просто преуспел, и все.

В общем, они-то постоянно воображали, что он строит против них заговор, смеется над ними в своем большом доме, как жадный Скрудж Макдак, намеренно покупает компании и путешествует, только чтобы показать, что он их всех обставил… А он ничего такого не делал. Он просто вычеркнул их из своей жизни. Он женился, даже не намекнув об этом родителям… а вот Джейни всех едва не доводила до нервного срыва, готовясь к обеим своим свадьбам.

И теперь, когда жизнь Колтона подходила к концу, он нарочно приехал сюда, чтобы умереть здесь, среди всех этих странно говорящих людей, которые, похоже, воображали себя его настоящей семьей, – здесь, посреди ледяной пустыни, и, если бы Трипп сюда не явился, они бы и не узнали о его существовании.

И понимать это было намного больнее, чем думать, что тебя ненавидят и отвергают… а о тебе, оказывается, просто забыли.

Ему бы следовало позвонить матери. Но Трипп не мог себя заставить. Инге-Бритт принесла ему еще виски – он попросил «Джек Дэниэлс», а она посмотрела на него так, словно он был опасным сумасшедшим, и подала нечто, называвшееся «Лагавулин». Пришлось пить это.

Ох, ну и дела… И еще ведь нужно как-то разобраться с отцом… Черт, он в итоге, похоже, будет жить у Триппа, чего Триппу хотелось меньше всего. Он, конечно, всегда был ближе с отцом, чем его брат, но так уж вышло, что, когда отцу начал понемногу отказывать рассудок, он превратился в настоящего сукина сына. Так что Колтон не совсем в нем ошибался.

Трипп не мог увязать все в единое целое. Просто не мог. И он снова подумал о матери, беспокойной и несчастной из-за того, что она старела. Вообще-то, чем больше он обо всем этом думал, тем сильнее ему казалось, что она, пожалуй, была беспокойной и несчастной всю свою жизнь. И он гадал, рада ли она была когда-то выйти замуж за его шумного, категоричного отца. Пожалуй, нет. Но прежде ему такое не приходило в голову.