Лязг.

Император углубился в историю расширения Империи, перечисляя истинные мужские доблести, которые олицетворяли легионеры. Кратко обрисовал историю Греции и ее упадок, упомянул и нерадивых египтян.

Лязг. Снова лязг.

Неожиданно раздался громкий всплеск, и полковник пропал со стены. Груз доспехов оказался фатальным.

Император рассуждал о боевых наградах.

Лязг.

В мареве вдруг возникла императорская баржа — примерно в полумиле от порта. Она размеренно и неторопливо шла на веслах к воротам.

Герб легиона.

Лязг.

Честь легиона.

Критическая точка, из которой нет возврата, была достигнута. Сначала три человека упали Императору под ноги. Волна тошноты прокатилась по рядам, и легионеры один за другим стали проваливаться в спасительное беспамятство. Вскоре на краю причала лежала сотня беспомощных воинов и музыканты, не слышащие ничего, кроме стука своих самоотверженных сердец. Император окинул их сочувственным взглядом.

— Самосохранение.

Из туннеля выскочил Мамиллий, а следом императорская гвардия — не менее двух дюжин солдат, свежих после сна в тенистом саду и готовых размять мускулы. Мамиллий размахивал мечом, напевая леденящую кровь партию хора из «Семерых из Фив» и стараясь шагать в ритм. Одновременно императорская баржа с глухим стуком пришвартовалась к причалу, и оттуда выбрался Постум, грязный, растрепанный и взбешенный. Императорские стражи разорвали строй и бросились ему наперерез. Он отшвырнул двоих и с диким ревом ринулся на Мамиллия, обнажив меч. Тот застыл, как вкопанный, и вместо греческого вспомнил от волнения родной язык.

— Pax[6]!..

Постум занес меч. Император зажмурился, но, услышав громкий звон металла, открыл глаза. Постум отчаянно боролся с налетевшими стражами. Мамиллий, пошатываясь, ходил по кругу, безуспешно пытаясь сдвинуть шлем с глаз.

— Постум, скотина! Теперь у меня голова будет болеть!

Император сошел со стены.

— Что за человека Постум привел с собой на барже?

Офицер гвардии отдал салют.

— Заключенного, Император. Судя по виду, раба.

Император постучал пальцем по ладони второй руки.

— Сопроводите законного наследника по туннелю, вместе с его рабом. Двое из вас могут отвести господина Мамиллия. Шлем снимете позже. Дамы, испытание окончено, возвращайтесь на виллу.

Задержавшись у метательной машины, он посмотрел на усеянный телами причал. Воины почетной гвардии и музыканты слабо барахтались, как выброшенные на берег морские обитатели в ожидании прилива.

— Шестеро пусть любой ценой удерживают туннель. Не отходить ни в коем случае.

— Да, Кесарь.

— Остальные могут расположиться в саду. Пусть укроются за изгородью, немедленно!

— Да, Кесарь.

— Постум, если я велю гвардии тебя отпустить, ты будешь вести себя хорошо?

Постум покосился на темный вход в туннель. Император вздохнул.

— Прошу тебя, выбрось мысли о туннеле из головы. Мои воины получили приказ. Идем со мной! Обсудим все спокойно.

Постум растолкал держащих его солдат.

— Что ты сделал с моим войском, колдун?

— Всего лишь провел смотр, ничего особенного. Только растянул его до бесконечности.

Постум нахлобучил на голову шлем. Алый с золотом плюмаж местами обуглился.