– Хорошо, обязательно спрошу при случае. – Уолтер подбросил ключ в воздух и поймал его. Затем взял под руку Викторию, и они направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Поднявшись, детектив вдруг остановился, сошёл на несколько ступенек вниз и перегнулся через перила. – Кстати, а почему на всех окнах решётки? – спросил он, посмотрев на Джека.

– Я не знаю. Так было всегда.

– Любопытно… любопытно.

– Ты идёшь? – окликнула его девушка.

– Иду!

Уолтер отпер дверь под номером 203 и первым вошёл в неубранную грязную и сырую комнату, всю в паутине и пыли. И только он переступил порог, как тут же чуть было не задохнулся от паршивой гнилости и старческой заплесневелости, без предупреждения ударивших ему в нос. Складывалось такое ощущение, что атмосфера давно не проветриваемого помещения состояла из одних лишь отравляющих миазмов. Вдобавок детектив по неосторожности взметнул в воздух целый клуб пыли, отчего у него сильно запершило в горле.

– Кошмар, – сквозь зубы процедил он, шагнув к окну и распахнув его нараспашку.

Виктория, войдя в комнату, тихонько чихнула, как мышка.

– Сколько лет здесь не убирались? – воскликнула она.

– По всей видимости, много, очень много лет.

– И вся комната в паутине! Ужас!

– Даже картина. – И Уолтер указал на полотно в тяжёлой массивной раме.

– И даже картина, – повторила она. – Здесь необходимо срочно прибраться.

– Я с тобой полностью согласен.

Девушка удалилась, чтобы попросить у Джека какие-нибудь принадлежности для уборки, а детектив, постояв недолго у окна и впитав с запасом всю свежесть надвигающегося вечера, отошёл наконец от подоконника, приблизился к картине, висевшей на стене, и осторожным движением смахнул с неё паутину. На полотне неизвестного художника было запечатлено ревущее море, на высоких чёрных волнах которого бесновался огромный деревянный плот, а на плоту – обезумевшие люди. Людей было так много, а места на плоту так мало, что самые сильные выбрасывали в воду самых слабых, тоже желавших жить. Ради собственной жизни они убивали, отсекали руки и головы острыми кинжалами и душили друг друга. Они боролись за безопасное место в центре плота.

– Какая жуткая картина, – прошептала Виктория, встав рядом с Уолтером. Он даже не услышал, как она вернулась в комнату.

– Да, – согласился он. – Человек может быть куда страшнее и опаснее стихии. Особенно когда законы общества перестают работать и его больше ничто не сдерживает.

– Не хотела бы я оказаться среди них.

– Я тоже.

– Что-то мне здесь совсем не нравится, – немного погодя призналась девушка, осмотревшись.

Центр комнаты занимал длинный колченогий стол, покрытый таким толстым слоем грязи, что на нём запросто можно было писать пальцем. Рядом со столом пристроился не менее искалеченный, хромой и крайне неустойчивый стул, садиться на который было опасно для жизни. По углам помещения, друг напротив друга – две кровати, а у стены – убогий и кривой секретер. Детектив подошёл к нему, выдвинул все ящики, но в них ничего не оказалось.

– Пусто, – констатировал он.

– Так, и каковы будут наши планы? – полюбопытствовала Виктория, наблюдая за Уолтером.