– Давай еще подождем! – предложил Ул.

Яра подождала еще некоторое время. К бумажкам так никто и не прикоснулся, но вдруг Яра заметила, что трубочка торчит как-то по-другому. Решив поправить ее, Яра вытащила свои листы, стала снова их сворачивать – и внезапно увидела крупные черные буквы, такие толстые, что они могли быть сделаны только жирным маркером. Буквы эти шли поверх ее письма и легко читались даже в полутьме.

«НЕ НАДОЕЛО БРЕДИТЬ?» – прочитала Яра.

Видимо, оттого, что она возлагала на письмо такую надежду, она горестно вскрикнула. В тот же миг живот опять обрел самостоятельную жизнь, точно яйцо, из которого спешил проклюнуться птенец. По новому какому-то ощущению, по отдавшейся в спине боли Яра поняла, что отсрочек больше не будет. Ребенок появится на свет в самое ближайшее время.

Горшеня продолжал идти. Кажется, он спускался по пологому косогору. Котел сместился, улей с пчелами съехал назад.

Ул запоздало вспомнил, что у него есть нерпь, и связался со ШНыром. Улу ответила Кавалерия. Ее голос был очень уставшим. Нервный рассказ Ула о том, что они с Ярой в животе у Горшени и у Яры начались роды, она выслушала участливо, но как-то отрешенно, словно часть ее души решала теперь иную, более важную задачу.

– Вы меня понимаете? – спросил Ул, прижимая к себе напуганную, почти ничего не соображающую от страха Яру.

– Прекрасно! – заверила его Кавалерия.

– Горшеня, чудо былиин, идет показывать рогрику слабую точку! Пробить наш мир, продырявить его как решето!

– Пять баллов за сравнение, – похвалила Кавалерия. – Решето и так с дырками, одна лишняя не помешает. – Теперь давай по сути. Где вы находитесь?

– Точное место указать не могу. Думаю, где-то в районе станции, может в районе игольного завода. Что нам делать?

Яра вскрикнула. Ее крик – хриплый, с перерывами на дыхание – многое подсказал Кавалерии.

– Вот и дело. Ты роды принимать умеешь? – спросила она внезапно.

– НЕТ! – испугался Ул.

– Успокойся! Умеешь! У лошадей же принимал?

– Так то лошади!

– Соберись, не давай ей паниковать, иначе вы придушите ребенка, – жестко сказала Кавалерия. – Если чего-то не будешь знать, свяжись по кентавру с Суповной: она подскажет.

– Здесь темно! Я почти ничего не вижу!

– Держи! – Мелькнула серебряная рука, и рядом с Улом в воздухе повис туристический фонарик-налобник, который Ул поспешил схватить. – К сожалению, вытащить Яру я не смогу! Другие какие-то мелочи передам…

– Умоляю: дайте мне атакующую закладку прикончить эльба! Он здесь, близко! Вон таращится! – хищно попросил Ул.

– Может, лучше связку противотанковых гранат? Чтоб уж наверняка? – спросила Кавалерия, и Ул понял, какую глупость сморозил. Рядом Яра, а он хотел взорвать эльба атакующей закладкой.

– Сделайте что-нибудь! Нам действительно очень нужна помощь! Горшеня скоро приведет рогрика к игольному заводу. А там новички. Они его не остановят. Их сомнут за четверть часа! – звенящим голосом сказал Ул, ощущая рядом жаркое, умоляющее дыхание Яры.

Молчание. Очень долгое, пугающее молчание. Потом Кавалерия ответила:

– Я поняла. Что-нибудь сделаю… А теперь не разряжай