«Жаль, я так ускорился, что не могу с тобой общаться. Кстати, а твоя девушка в беде. Мне лень ей помогать. Вы все тут как статуи дурацкие… Ходишь между вами, а вы все застыли!»

Видимо, на сей раз выражение лица Ула изменилось стремительее обычного, потому что на стекле возник ободряющий восклицательный знак, а потом уже текст:

«А у тебя неплохая реакция! Еще месяц переписки со мной – и ты станешь самым быстрым тормозом галактики… Продолжим тренировки! Видишь эту железочку? Угадай, что это! Педаль тормоза! Я его отпилил! Как ты думаешь: почему?»

Подчиняясь наитию, Ул резко вывернул руль – и вовремя, потому что впереди неизвестно откуда возникло бревно.

«Браво! Ты избежал столкновения! А теперь все внимание на дорогу! Не сбей свою девушку!»

Перед носом у трактора из леса вынырнуло огромное существо в тулупе. Ул узнал Горшеню. Гигант двигался ломкими шагами. Изредка он касался огромной ручищей своего котла, откуда доносились непонятные глухие звуки.

Ул заглушил мотор, одновременно вывернув руль в сторону леса. Прицеп, дернув, поставило к трактору боком. Из прицепа донеслись негодующие вопли Витяры и цветочка-Феди, не понимающих, что такое вытворяет Ул с трактором.

Ул, спрыгнув на землю, метнулся к Горшене. Гигант слепо повернулся к нему, некоторое время постоял на месте, после чего нырнул в лес и сразу в нем затерялся. Перед тем как он скрылся, Улу услышал зовущий его голос:

– Ул! Это ты? Помоги мне! Я здесь!

Ул узнал бы этот голос из тысячи. Не мешкая, он бросился следом, но внезапно упал. Кто-то вытащил у него брючный ремень и крепко стянул им его ноги. Рыча, Ул рванул ремень, пытаясь его разорвать. Рядом с лицом Ула на траве появилась издевательская, выложенная из шишек надпись:

«Минута драматизма! Дай злодею время унести красавицу!»

Ул смог наконец освободиться от ремня. Откуда-то вылетела золотая пчела и, привлекая внимание Ула, дважды стукнулась о его лоб. Потом повернулась и деловито полетела. Ул заспешил за ней. Пронесся между двух рябин, выскочил из оврага и неожиданно для себя опять увидел Горшеню. Тот стоял у сосны и ухитрялся так сливаться с ней, что даже горшок его представлялся чем-то вроде не к месту висящего скворечника.

Ул бросился к нему:

– Яра, ты меня слышишь?

Тулуп на животе Горшени был распахнут. Поблескивал пробитый медный котел, а из дыры пробился знакомый Улу возглас-стон:

– Я здесь!

– Как ты там оказалась?

– Долго рассказывать! Вытащи меня отсюда! Кажется, у меня началось!.. Ребенок! – Яра постаралась произнести это спокойно, но голос предательски просел, задохнулся.

Все на свете позабыв, Ул бросился к котлу и забарабанил по нему. Горшене удары Ула не причиняли беспокойства. Пуговицы смотрели слепо и пусто.

– Горшеня идет показывать, где Митяй нырял… Митяй говорил «нельзя». Горшеня понимает. Он покажет и тоже скажет «нельзя»! – произнес он, бессмысленно таращась поверх головы Ула.

Глупая глиняшка! Так вот на чем сторговался с ним эльб! Нельзя? Прекрасно! Покажи, где слабая точка мира, и предупреди, что тут нельзя!

Ул продолжал барабанить по котлу. Потеряв терпение, Горшеня махнул рукой. Ул отлетел, не сразу поняв, отчего вдруг закувыркался мир. Горшеня уже опять двигался, одним внешне неуклюжим ломким шагом преодолевая расстояние, которое Ул не покрыл бы и за два прыжка. Но Ул все же догнал его, опять забежал вперед и преградил ему дорогу: