И сразу же, точно ее позвали, на дороге появилась гиела. Кожистая перепонка на ее левом крыле была прорвана, но кость, кажется, уцелела. Сбившееся седло болталось, цепляя стременем сухие ветки. Увидев Рину и Иванова, гиела отпрянула и оскалилась. Иванов лихо свистнул в два пальца, и гиела, испуганно сорвавшись с места, скрылась в кустах.

– Как вы это сделали?

– Мелочи. Привык так собак пугать! – объяснил Иванов.

Из кустарника опять послышался стон. Рина потащила Иванова за собой. Берсерк лежал под деревом, похожий на смятый тюк белья.

– С гиелы свалился. Можете вытащить его на дорогу? Здесь джипы ездят – они его сразу подберут.

– Ты имеешь в виду тех питекантропов с топорами, что тут частенько попадаются? Хм… В последние дни Копытово – самое непонятное место на Земле.

– Только лучше не оставайтесь с ним рядом, издали смотрите, из кустов, – посоветовала Рина.

Иванов кивнул.

– Этого мне можно не объяснять. Я дитя рабочего района, – сказал он и, не задавая больше вопросов, потащил берсерка в сторону дороги.

Рина заспешила к игольному заводу и вскоре вынырнула из кустарника неподалеку от него. Окна и двери первого и второго этажей были, как и прежде, заложены кирпичом, однако в одном окне, прямо над плитой, служившей козырьком крыльца, несколько кирпичей было вытащено. Оттуда пробивался слабый огонек. Забравшись на козырек, Рина осторожно заглянула внутрь. В комнате за окном звучали тихие голоса.

– Вскоре после того как Родион попал в ШНыр, он влюбился в ведьмочку, в которую в цирке метают ножи и топоры. Хорошенькая, тоненькая, с распущенными волосами. Стоит у деревянного щита, а в нее все это летит! – увлеченно говорил кто-то. Рина узнала Лару.

– Стоп! – со звуком дисковой пилы отрезал другой голос, который мог принадлежать только Фреде. – Если она действительно была ведьма, то ей это не опасно.

Лара цокнула языком:

– Это был цирк при форте Белдо. А там, понимаешь, каждая завидущая магесса заговаривала нож так, чтобы он попадал. И она это прекрасно знала!

– Да? И чем все закончилось? – с подчеркнутым безразличием спросила Фреда.

– Не знаю точно… как-то плохо… – ответила Лара. – А еще я слышала, но уже не про Родиона… про Белдо… когда он был молодой и красивый… а он был, говорят, очень красивый… он выбирал неуверенных в себе женщин, на месяц – на два делал их королевами, а потом подселял им личинку эльба.

– И они соглашались?

– Многие соглашались. А потом постарел, стал главой форта и понял, что можно подселять личинку и без этого. Вроде как с одомашниванием скота. Вначале на кабанов в лесу охотятся со стрелами и копьями, довольно рискованно и опасно, а заканчивается все тем, что люди начинают просто разводить свиней и резать их, беспомощных и жирных… – сказала Лара.

Фреда фыркнула:

– Я тут подумала… Знаешь, кто когда-нибудь станет главой магического форта? Ну не сейчас, а лет так через дцать… ну если мир уцелеет. Гамов!

Рине надоело слушать. Она просунула голову, проверяя, пройдут ли в щель и плечи тоже. Лара, увидев ее, вскрикнула и схватилась за шнеппер.

– Не вздумай стрелять: это я! Ничего себе караульщики! На улице слышно, как вы треплетесь. Кто тут упомянул Гамчика, и где мой Сашка? – спросила она.