Когда на нее стали оглядываться, она возмущенно фыркнула, уперев руку в бедро, и пошла на выход, всем своим видом демонстрируя негодование.

Не успел я подумать насчет нового доктора из дурдома, как он сам появился, и не один, а в сопровождении старшего ординатора Юрия Яковлевича. Профессорский обход уже закончился. «И правда, — думаю, — Николашина, хоть и истеричка, а доктор-то явно с приветом».

Он вошел весь почему-то перемазанный зеленкой, во всяком случае, руки были заляпаны до локтя и халат спереди уделан.

Юрий Яковлевич принялся ему рассказывать про устройство блока, про больных, про аппаратуру. За все это время новый доктор в зеленке не произнес ни слова, а лишь кивал. Все понятно, он еще и разговаривать не умеет. На вид ему было лет тридцать пять, хотя со своей залысиной он относился к тому типу людей, что выглядят старше своих лет. Когда он вместе с Юрием Яковлевичем пошел на другую половину блока, я обратил внимание, что на ногах у него обычные больничные тапочки без задников, а сам он босиком, без носков.

Ну что возьмешь с ненормального.

Буквально через несколько дней Виктор Григорьевич, как нам его представили на утренней конференции, стал дневным врачом второго блока. И уже спустя часа полтора с начала дежурства у меня было такое впечатление, что мы знакомы всю жизнь. Вопреки моему первому впечатлению Виктор Григорьевич разговаривать умел, любил, и делал это весьма темпераментно.

— Леха, салага! Почему ты мне такие иглы подсовываешь? Ведь невозможно подключичку поставить!!!

Волохов в то время стремился за короткий срок овладеть всеми манипуляциями в совершенстве. До прихода в наше отделение он работал вовсе не в психушке, как почему-то решила Николашина, а старшим врачом на скорой помощи. Кстати, в зеленке он вымазался тогда тоже из-за попытки катетеризировать подключичную вену, решив обработать поле почему-то зеленкой, а не традиционным йодом.

— Леха, твою мать, заканчивай полы мыть, давай помогай, видишь, вены куда-то делись у всех!

Тогда я бросал швабру и показывал Волохову, что вены никуда не делись, а иглы вполне пригодные для пункции. Тот никогда не обижался, а, наоборот, всегда выражал восхищение:

— Ну ты даешь, салага! Все, сегодня же на первом же трупе будешь меня учить, не отвертишься!

Его слова насчет первого трупа были весьма к месту — больные в нашем блоке, все как один, находились на тот момент в ясном сознании и затравленно прикидывали перспективы.

Отношения у нас с Волоховым быстро стали приятельскими, мы часто болтали во время перекуров, когда дежурства были спокойные.

Особенно нас сблизила встреча Нового, 1983 года.

Любое суточное дежурство, совпадающее с праздничным днем, безусловно, особенное. Обычно, когда дежуришь сутками, не всегда даже знаешь, какой сегодня день недели. Гораздо важнее число, так как график составляется именно по числам. А дни недели — это так, вторично. Хотя с опытом начинаешь чувствовать и эти косвенные различия. По большому счету, вторник ничем не отличается от среды, а среда от четверга. Четверг мало отличим от пятницы, но это только на первый взгляд. Дело в том, что пятничное суточное дежурство заканчивается утром в субботу. А это означает, что не будет никаких утренних конференций, можно и поспать лишних двадцать минут. И смена может припоздать минут на десять.