А в моей частной жизни к тому времени произошли качественные и количественные изменения. У меня родился сынок Рома, которому в то время исполнился месяц.

— Хорошо тебе! — сказал Ваня. — Ты хоть в костюме, не то что я! Пойду хоть голову помою!

Я все таскал свой свадебный костюм-тройку, с такой зарплатой, как у нас, не до разнообразия в гардеробе.

— Я тоже голову помою, — после минутного размышления сказал я, — вот сейчас зонд на пятой койке вставлю, а после в душевую сгоняю.

Было около десяти утра, мы стояли и ждали Витю в холле у центрального входа. Волохов в отделении дописывал переводной эпикриз.

— Наверное, в «Космос» пойдем, — вслух размышлял Ваня. — Или в «Московское»! А лучше в «Ладу», на Комсомольском, там народу поменьше.

Конечно, для Вани лучше в «Ладу», ему там до дома пара шагов. Да, впрочем, все это ерунда, главное — это то, что мы сейчас, три взрослых мужика, после работы зайдем в кафе, будем сидеть, есть что-нибудь вкусное, хорошо бы, не очень дорогое, пить кофе, курить и разговаривать. О медицине, о политике, о книгах. Витя, как всегда, будет громко хохотать от моих шуток, а Ваня — он редко хохочет — будет просто сидеть и улыбаться.

Витя появился из-за угла, быстро получил одежду в гардеробе, нахлобучил шапку и скомандовал:

— Побежали!

Мы пешком дошли до сберкассы — нам всю зарплату перечисляли на книжку. Отстояв примерно с час в очереди, вывалились на улицу. Я и Ваня получили по сорок рублей, а Виктор Григорьевич целых шестьдесят. Ну не зря же он шесть лет в институте учился.

— А теперь в гастроном! — взглянув при этом на циферблат своих карманных часов, отдал приказ Волохов, и мы скорым шагом двинулись в сторону продуктового магазина.

Зачем, интересно, Волохову в гастроном сейчас? Может, хочет домой продуктов купить перед кафе, вдруг мы там до вечера просидим.

А потом я и вовсе перестал думать. После суточного дежурства, особенно бессонного, вот чего меньше всего хочется, так это думать. И поэтому, когда Витя Волохов уже в магазине содрал с нас по три рубля, я даже не спросил зачем. Только немного удивился, когда он велел мне купить в отделе детского питания баночку с каким-то соком. А может, у него дети маленькие, а я даже и не слышал об этом. Вот сейчас в кафе это можно будет выяснить, а то мало мы еще знаем друг про друга.

— А как кафе называется, Виктор Григорьевич? — от торжественности наступающего момента снова полным именем назвал я Витю, когда мы вышли из магазина.

— Кафе? — переспросил он, почему-то углубляясь в сторону жилого массива. — Кафе, салага, называется «подъездное»!

И только тогда, когда мы кружком встали в каком-то подъезде, на площадке между вторым и третьим этажом, около мусоропровода, я понял, как собирается отметить аванс Витя Волохов.

Он ловко сорвал крышку с баночки, которую я всю дорогу бережно держал в руке, и вылил сок в мусоропровод.

Затем он всучил эту баночку мне:

— Так, Леха, не спи, держи стакан!

Затем он открыл дипломат. В нем лежали две бутылки водки. Одну Витя протянул Ивану:

— Ваня, наливай в темпе, пока жильцы не вышли!