«А может, я просто сноб, как сказала Дейзи-Мэй, – подумал Джо. – Может, мне должно быть стыдно за плохие воспоминания о родном городе. И Дейзи-Мэй была права: эта дрянь вроде деменции. Я помню события детства, но с трудом вспоминаю, что случилось пять минут назад».

Правда, от долговременной памяти была своя польза. «Ракушечная отмель» являлась давним ресурсом, которым пользовались они с Питом: экспонаты местной коллекции наркоманов и информаторов выдавали сведения и намеки за двадцатифунтовую бумажку или угрозу тюрьмы. Именно в «Ракушечной отмели» Джо впервые узнал о той ферме, хотя, учитывая, что эти сведения привели к его смерти, возможно, идея была не из лучших.

И все же старые привычки умирают труднее, чем копы средних лет, и здесь хватает мест, чтобы подкрасться и подслушать. Такое серьезное событие, как его убийство, разойдется рябью по всему местному криминальному сообществу, которое звало «Ракушечную отмель» своим домом. Итак, Джо будет выжидать, слушать, и посмотрит, что сможет выяснить.

Снова зазвонили колокольчики (Евросоюз выделил деньги на художественную инсталляцию, призванную улучшить район, но эта штука постоянно страдала от вандализма местных ненавистников ЕС), дав Джо знать, что он уже близко. Снизу послышались голоса. Громкие, на грани, пронизанные ссорой.

Джо подобрался к краю заасфальтированной набережной и спрыгнул на бетонную рампу, ведущую к «Ракушечной отмели». Подул ветер, взметая клубы снега. Перед Джо лежал угрюмый тоннель; лавки, которые некогда здесь гнездились, давно исчезли, и теперь в их останках нашла приют группа испитых мужчин и женщин.

Группу разделял яркий костер. С одной стороны сидели пожилые мужчина и женщина, выкрикивающие ругательства подросткам на другой стороне; резкий славянский акцент Джо назвал бы болгарским, если б от этого зависела его жизнь, и румынским, если нет.

В стороне от них, мирно наблюдая, стоял мужчина, чьи длинные белоснежные волосы и борода, еще длиннее и белее, придавали ему вид человека, пришедшего на маскарад в костюме Бога.

«Может, это сам авторитет, – подумал Джо. – Может, поэтому Дейзи-Мэй сказала идти сюда… Было бы не самое безумное за сегодняшний день».

Мужчина согнулся в приступе кашля, немного повернулся, и Джо увидел, что он моложе, чем казался поначалу, и что левый рукав у него пустой, болтается, пришпиленный к плечу.

«Похоже, теорию насчет Бога можно отложить на полку, – подумал Джо. – Сомневаюсь, что у Всемогущего не хватает руки».

Джо подкрался ближе, не в силах избавиться от давней привычки, хотя сейчас его никто не мог видеть или слышать.

– Знаешь, красться не обязательно, – сказал однорукий мужчина, стоя спиной к Джо. – Когда они так возбуждаются, их меньше всего занимают всякие пришлые вроде тебя.

Джо оторопел.

– Да, я тебя вижу, и нет, я не мертв, – произнес мужчина, оборачиваясь к нему с теплой улыбкой. – Я Илайес.

Джо вытаращился на Илайеса и ссорящихся у огня. Пожилая пара потащилась прочь, и Джо охнул от удивления, когда один из подростков пошел вслед за ними прямо сквозь огонь.