— Боюсь, что ваша М. не желает с вами сотрудничать.

Холмс некоторое время безумными глазами вчитывался в текст:

— Негодяй! — вскричал великий сыщик, комкая злополучную бумажку. — Он за все ответит! Немедленно идем на рынок!.. Уотсон, да протрезвейте же наконец, вам следует немедленно бежать в Скотланд-Ярд, вызывать инспектора Лейстрейда. Но, боюсь, мы опоздали…

— Вы говорите «он». Кто это? — недоуменно переспросил Ларин.

— Мориарти, мой друг, Мориарти. Только этот негодяй мог отправить мне такой пасквиль, подписавшись лишь одной буквой… Ах, бедная мисс Энн Глюк, этот подонок наверняка запугал ее до смерти… Джентльмены, прошу вас, поторопитесь!

Несмотря на призывы Холмса, доктор Уотсон отправился в полицию лишь после того, как записал в свой дневник основную идею будущего рассказа о подвигах великого сыщика. «Пляшущие человечки» — гласила единственная строчка, торопливо выведенная практикующим литературное творчество врачом.

Из бесед с бывшим капитаном налоговой полиции, изгнанным из сплоченных рядов правоохранителей за излишнее корыстолюбие, а ныне начальником отдела продаж издательства «Фагот» Шариковым, и рядом других сотрудников Мартышкин вынес стойкое убеждение в том, что Б. К. Лысого, автора приключений «Народного Целителя», следует искать либо в воровском или наркоманском притоне, где он собирает материал для своего очередного шедевра, либо в вытрезвителе, куда его обычно доставляли после информативных бесед с прототипами героев «бестселлеров».

Подозрения о похищении писателя существовали лишь в воображении измученного каторжным трудом издателя Трубецкого.

Но отработать заявление было необходимо в любом случае.

Генеральный директор крупной фирмы — это не инженер с дышащего на ладан секретного предприятия и не домохозяйка, у которой распороли в трамвае сумочку и вытащили кошелек, а фигура, способная через наемного адвоката завалить своими жалобами не только районный отдел милиции, но и городскую прокуратуру. К тому же оставалась небольшая вероятность того, что писатель все же был похищен и удерживается в каком-нибудь подвале, где из него пытаются выбить сюжеты новых повестей и романов.

Поэтому Сысой решил немного поизображать работу в намеченном Василием Акакиевичем направлении, а затем вплотную заняться версией о притонах и вытрезвителях.

Умиротворенный и расслабленный, Трубецкой даже поручил водителю домчать младшего лейтенанта на своем личном черном «Запорожце» к дому, где в последние месяцы проживал Беркасов…

В украинском «купе» было уютно, но как-то кисловато-душно.

Мартышкин с полчаса принюхивался, затем вопросительно посмотрел на сосредоточенного шофера, вцепившегося в баранку и пытающегося лавировать в плотном потоке чадящих машин.

— А чем это пахнет?

— Генеральным, — буркнул злой и непочтительный водитель, которого вместо законного перерыва на ужин заставили везти младшего лейтенанта на другой конец города.

Сысой пару минут подумал и пожал плечами.

— Это такой дезодорант?

— Нет. Это такой генеральный. — Грубиян-шофер втиснул «Запорожец» между бортовой «Газелью» и маршрутным такси. — Потеет, зараза! Как выпьет, так потеет. А банкеты у него через день… ясно?