Traktatov.net
»
Чума
»
Читать онлайн
| If, by some chance, one of us tried to unburden himself or to say something about his feelings, the reply he got, whatever it might be, usually wounded him. | Если случайно кто-нибудь из нас пытался довериться другому или хотя бы просто рассказать о своих чувствах, следовавший ответ, любой ответ, обычно воспринимался как оскорбление. |
| And then it dawned on him that he and the man with him weren't talking about the same thing. | Тут только он замечал, что он и его собеседник говорят совсем о разном. |
| For while he himself spoke from the depths of long days of brooding upon his personal distress, and the image he had tried to impart had been slowly shaped and proved in the fires of passion and regret, this meant nothing to the man to whom he was speaking, who pictured a conventional emotion, a grief that is traded on the marketplace, mass-produced. | Ведь он-то вещал из самых глубин своих бесконечных дум все об одном и том же, из глубины своих мук, и образ, который он хотел открыть другому, уже давно томился на огне ожидания и страсти. А тот, другой, напротив, мысленно рисовал себе весьма банальные эмоции, обычную расхожую боль, стандартную меланхолию. |
| Whether friendly or hostile, the reply always missed fire, and the attempt to communicate had to be given>up. | И каков бы ни был ответ - враждебный или вполне благожелательный, он обычно не попадал в цель, так что приходилось отказываться от попытки задушевных разговоров. |
| This was true of those at least for whom silence was unbearable, and since the others could not find the truly expressive word, they resigned themselves to using the current coin of language, the commonplaces of plain narrative, of anecdote, and of their daily paper. | Или, во всяком случае, те, для которых молчание становилось мукой, волей-неволей прибегали к расхожему жаргону и тоже пользовались штампованным словарем, словарем простой информации из рубрики происшествий - словом, чем-то вроде газетного репортажа, ведь никто вокруг не владел языком, идущим прямо от сердца. |
| So in these cases, too, even the sincerest grief had to make do with the set phrases of ordinary conversation. | Поэтому-то самые доподлинные страдания стали постепенно и привычно выражаться системой стертых фраз. |
| Only on these terms could the prisoners of the plague ensure the sympathy of their concierge and the interest of their hearers. | Только такой ценой узники чумы могли рассчитывать на сочувственный вздох привратника или надеяться завоевать интерес слушателей. |
| Nevertheless-and this point is most important-however bitter their distress and however heavy their hearts, for all their emptiness, it can be truly said of these exiles that in the early period of the plague they could account themselves privileged. | Однако, и, пожалуй, это самое существенное, как бы мучительны ни были наши страхи, каким бы до странности тяжелым камнем ни лежало в груди это пустое сердце, можно смело сказать, что изгнанники этой категории были в первый период мора как бы привилегированными. |
| For at the precise moment when the residents of the town began to panic, their thoughts were wholly fixed on the person whom they longed to meet again. |