В темноте они не поняли, кто из них совершил непоправимую ошибку. Да это и не важно было.

Да сараев оставалось метров тридцать, когда пространство расколола автоматная очередь! Жар ударил в голову Глеба. Засекли их полицаи! Пули вспороли землю, загуляла трава. Шубин застыл. Вихрь взвился в его голове. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Снова заработал автомат. Полицай выпрыгнул на открытое пространство и самозабвенно опустошал магазин. Пули летели над головой. Старшему лейтенанту хотелось верить, что никого не зацепили. Земля скрипела у него на зубах, в голову лезли только матерные слова. Разведчики сдержались, не стали отвечать.

Пальба прекратилась, сменилась топотом. Два полицая выскочили из-за угла, заклацали затворы.

– Гаврила, какого хрена? Ты что творишь?

Они машинально искали укрытия, один побежал за поленницу, другой залег на открытом месте.

– Да хрен его знает, мужики, – пробормотал стрелок. – Почудилось что-то. Словно тень прошмыгнула. Ну а чего? От греха подальше, как говорится.

– Мышка-норушка пробежала? – нервно осведомился полицай. – Заяц-побегаец проскакал? Ну ты и придурок, Гаврила!

– Да нет, мужики, я там точно что-то видел, большое такое.

Полицаи продолжали посмеиваться над товарищем. Дескать, сон кошмарный узрел, струхнул по самое не могу.

Пользуясь случаем, разведчики отползли к плетню, застыли, слились с переломанной оградой. В деревне уже кричали, бежали люди. На пустырь перед сараем выскочили несколько человек.

– Что за хрень?! – прохрипел мордатый тип. – Почему стреляете? Арестанты пытались сбежать?

Полицаи оправдывались. Дескать, Гавриле привиделась опасность, вот он и затеял переполох на ровном месте. Ну а что? Лучше перебдеть, чем недобдеть! Командир сыпал матом, рядовые полицаи посмеивались. Взбодрил, гаденыш, теперь точно не уснешь.

Зажглись фонари, и Шубин возблагодарил Господа за то, что все они успели отползти. Лучи света блуждали по траве, перекрещивались. Забираться далеко в траву полицаи не стали. И так все ясно. На голову стрелка сыпались проклятья, а тот вяло оправдывался. Мол, я и впрямь что-то увидел.

Фиаско было оглушительным.

Какое-то время народ топтался вокруг сарая, потом начал расходиться.

– Слушай, Пахомыч, а бес его знает, может, и не привиделось бойцу, – пророкотал густой голос старосты. – Ты уж шибко не шпыняй своего человека, усиль лучше пост. Утром немцы пожалуют, пусть выясняют, кто это в наши сети залетел.

– Ладно, Ефремыч, – проворчал мордатый тип. – Может, и впрямь тут что-то неладно. Шут его знает. А вы двое до утра будете стоять! – сказал он часовым. – И чтобы не спали, приду, проверю. Да не мерцайте на открытом месте, рассоситесь!

– Может, собаку приведем, Пахомыч? – предложил староста. – Она вмиг чужаков почует, если они тут есть.

– Ой, ладно, – отмахнулся старший полицай. – Если и был тут чужак, то давно свалил. С вами свяжешься, всю ночь без сна проведешь. Ты завтра выспишься, а нам опять службу тащить.

Собака точно обнаружила бы чужаков, зарывшихся в траву. Тот факт, что она тут не появится, стал единственной хорошей новостью.